У постановки «Холстомер» Иркутского драматического тетра им. Н. П. Охлопкова – юбилей: пять лет аншлагов, бурных оваций и зрительских слёз. Когда-то спектакль назвали смелым экспериментом – пластический, без слов, он притягивал новизной и загадочностью. Сегодня так же уверенно собирает полные залы.
 

Корреспондент «АиФ в Восточной Сибири» побеседовал с артистами о том, что изменилось за эти годы, и узнал, в чём же заключается феноменальная популярность загадочного «Холстомера».
 

В 2018 году спектакль – история лошади вызвал настоящий фурор. Смелый и яркий, с впечатляющими декорациями и откровенными костюмами – на классической сцене иркутской драмы он смотрелся очень свежо. И неудивительно, что его полюбили с первого показа и любят до сих пор. Поставила «Холстомера» сильнейшая команда: всемирно известный режиссёр-хореограф Сергей Землянский, художник Максим Обрезков, автор либретто Раса Бугавичуте-Пеце, композитор Павел Акимкин, художник по свету Александр Сиваев.
 

Перед премьерой охлопковцы несколько месяцев упорно тренировались и репетировали – приводили тела в идеальную форму, учили танцевальные связки, раскрывали свою животную суть.
 

Спустя пять лет перед каждым показом артисты всё так же тщательно готовятся.
 

Переосмысление пришло с материнством

«У нас есть ритуал, который ввёл режиссёр. Перед выходом на сцену мы все обязательно держимся за руки, а наш ответственный за спектакль Алексей Орлов (I) говорит слова напутствия. Только после этого начинаем показ», – рассказывает исполнительница главной женской роли Дарья Горбунова.
 

Она с улыбкой вспоминает, как готовилась к премьере пять лет назад.
 

«Спектакль, безусловно, поменялся, – отмечает актриса. – За пять лет невозможно было обойтись без вводов – когда приходит новый человек, это подобно тому, как новый организм входит в уже существующий микромир. Я уходила в декрет и вводила на свою роль Алёну Бочкарёву. Пыталась вообще всё, что знаю, передать ей. Надеюсь, что она взяла на сцену как можно больше».
 

Дарья играет в спектакле возлюбленную главного героя – преданную, жертвенную, трогательную лошадь Вязопуриху, которая пронесла свою любовь через всю жизнь. Дарья воплощает молодую версию героини. Более взрослую и мудрую версию играет актриса Елена Мазуренко.
 

«Моя роль не изменилась внешне, но поменялась внутренне вместе со мной, потому что я познала радость материнства, – говорит Дарья. – У Вязопурихи появляется жеребёнок, и вот эти чувства не передать словами. В спектакле есть сцена, когда я кладу руки Холстомера на свой живот, пытаясь объяснить, что произошло. У меня после декрета от этой сцены совсем другие ощущения. Это такие сильные эмоции. Думаю, я теперь и показываю их совсем по-другому».
 

Два воплощения

Главного героя – коня Холстомера – играют сразу три актёра, воплощая разные этапы его взросления – детство, зрелость и мудрость. Порой на сцене все трое взаимодействуют друг с другом, показывая, как переплетаются события жизни, порождая собой последствия жизненного выбора.
 

На премьере в 2018 году актёров было четверо – Иван Алексеев, играющий сейчас зрелость, воплощал юность коня.
 

«В этом первом составе мы играли чуть больше года, после чего всё поменялось, – вспоминает Иван. – У меня была изначально одна не очень длинная роль, но актёр, игравший зрелость, ушёл, и нужно было кого-то вводить. В итоге решили просто продлить мою роль. Режиссёр, когда приезжал на фестиваль «Территория», видел спектакль с изменениями и оценил».
 

Теперь роль Ивана, пожалуй, самая длинная из всех трёх воплощений. Сам актёр признаётся, что сначала привыкнуть к этому было очень тяжело, и лишь со временем стало проще.
 

«Тяжело было именно физически – ты и в коротком-то куске работаешь на износ, а здесь нужно играть разные истории и выкладываться ещё сильнее, – объясняет артист. – Потом привык, слился с ролью. Теперь я точно знаю, что за чем следует и как можно правильно распределить силы».

О постоянном аншлаге Иван говорит просто – Землянский создал спектакль-прорыв.
 

«Люди сразу шли за этой новизной и идут за ней сейчас, потому что такого спектакля в Иркутске больше нет», – подчёркивает Иван.
 

Каждый раз как в первый

«Как и всякий спектакль, Холстомер набирает свой собственный опыт, укореняется. Как и пять лет назад, я иду на него с большим желанием творить и с интересом. Каждый раз как в первый, – делится исполнитель роли мудрости Холстомера Андрей Винокуров. – Сергей Землянский построил такую режиссёрскую конструкцию, которую я называю «коридором». И если ты попадаешь в него, то потом, даже если захочешь, уже никуда из него не выйдешь».
 

Андрей Матвеевич также отмечает, что эти пять лет показали, насколько глубокое произведение создал Лев Николаевич Толстой.
 

«Оно наполнено мощной философией, – говорит актёр. – И сейчас, спустя годы, когда я выхожу на сцену, чётко понимаю, что делаю это не просто так».
 

За пять лет сменился и актёр, играющий Холстомера-ребёнка. Мальчик буквально повзрослел прямо на сцене. Евгения Гайдукова, играющая маму главного героя, всегда выносила «сына» на сцену под платьем – Артём Мартос «висел» у неё на шее. Спустя два года поднять мальчика хрупкая артистка не смогла. На его место ввели нового ребёнка – Михаила Пляскина, который пока ещё играет эту роль.
 

Катарсис через боль

«Режиссёр спектакля – настолько трогательный, чувственный, удивительно тонкий, эмоциональный и глубокий человек, что ему удалось создать постановку, которая правильно развивается. Да, идёт время, что-то меняется, приходят новые актёры, но ей всё нипочём. Она движется в правильном направлении. Именно это и держит зрителя, – объясняет популярность Холстомера исполнительница роли матери главного героя Евгения Гайдукова. – Ещё его держит та лёгкость, с которой со стороны смотрится постановка. Сама структура танца совсем несложная, а тяжело даже физически подготовленным людям».
 

Евгения вспоминает, как сначала все учили отдельные одинаковые связки. Для артистов было непонятно, как из этого потом что-то получится.
 

«Это тоже было открытием. Вот ты соединяешь несколько движений, и получается невероятной красоты танец, который передаёт и любовь, и предательство, и желание жить, – говорит актриса. – Просто режиссёрская магия, цепляющая и не отпускающая зрителя. Моя дочь смотрела постановку порядка 20 раз и всегда плачет. Причём в первый раз – заплакала под занавес, а к десятому спектаклю начала плакать ещё до первой сцены».
 

Сама Евгения признаётся, что тоже испытывает на сцене катарсис.
 

«Режиссёр сделал мне большой подарок и добавил сцену, которой изначально не было ни в повести, ни в спектакле, – рассказывает актриса. – Вначале мать Холстомера сделала выбор не в пользу ребёнка, предав его. И вот мы добавили сцену, где мать, раскаявшись, с того света во сне уже к взрослому Холстомеру приходит с просьбой о прощении. Сергей сделал мне такой подарок после одного из наших разговоров. Мне эта сцена очень дорога, и это мой катарсис, который приходит через болевые точки. Зрители тоже идут за этими эмоциями, чтобы испытать тот же катарсис».
 

Движения не врут

Актёр Иван Гущин играет в спектакле коня с красивым именем Лебедь, а ещё он ассистент-репетитор – отвечает за пластику и вводит в постановку новых актёров.
 

«Пластический спектакль сложен тем, что есть риск добавить лишнего, – говорит Иван. – Движение – тот же текст, но переданный через тело, которое, как говорит режиссёр Землянский, врёт гораздо реже, тогда как словами соврать куда проще. Через тело актёр отражает эмоции. Были моменты, и я даже за собой замечал, когда начинал что-то показывать, думая, что зритель не поймёт меня, добавлял лишние движения, которые не нужны. А ведь всё понятно и так – когда двигаешься про что-то, всё ясно».
 

Иван вспоминает, что пять лет назад все очень волновались, было сложно предугадать реакцию зрителя и ещё сложнее распределить силы.
 

«Я, например, в первой же сцене так выложился, что подумал про себя: «А как дальше-то играть? Я же сейчас упаду и сдохну, как лошадь», – смеётся актёр. – Сегодня того сильного волнения нет, и силы распределяются по-другому. Из значительных изменений могу отметить вводы новых актёров. Часть коллектива, так или иначе, за пять лет сменилась, но это неплохо, иногда, наоборот, даже интересно. У нас сейчас новый князь, новая княжна. Поменялись кони, конюхи, кобылки. В этом году очень быстро ввели в спектакль нашего новичка Семёна Венцкуса, который только окончил училище».
 

Говоря о популярности спектакля, Иван отмечает его необычный формат, которого никто не ожидал от драматического театра.
 

«Это был эксперимент, и он однозначно вышел удачным, – говорит Иван. – Сошлось всё – режиссёр, формат постановки, артисты, время и место».