Мне важно передать свой факел новому поколению…

15 мая исполнилось 110 лет со дня рождения Николая Охлопкова - актера и режиссера, чье имя с 1967 года носит Иркутский академический драматический театр.

Выдумщик с детства

«…Я очень люблю, когда разводят костры. Люблю смотреть на пляшущие языки пламени, на их неукротимую языческую красоту и силу». Любовь к кострам у него, конечно, с детства. Во времена детства и юности Охлопкова, которые прошли в Иркутске, были морозы, доходившие до 40 градусов и выше, а туманы были такие густые, что буквально не видно было ни дороги, ни рядом идущего человека. На берегах Ангары разжигали костры – перевозчики, переправлявшие подводы с левого берега на правый, ямщики, сторожа, летом - рыбаки. Как маяки, они освещали путь и обогревали людей.

Николай часто приходил на свет огня, слушал легенды, истории, рассказы бывалых людей. Не потому ли, уже в Москве, будучи известным режиссером и репетируя арбузовскую «Иркутскую историю» в театре имени В.Маяковского, он ввел в спектакль красивую сцену с горящим на берегу Ангары костром. И всегда, всю жизнь, что бы ни ставил Охлопков, главным для него было показать во всей огромной силе и яркости жизнь человеческого духа, горящего в груди неукротимым огнем.

Николай Охлопков родился в 1900 году 15 мая по новому стилю в семье полковника русской армии. Отец по долгу военной службы часто был в разъездах, зато мать была душой большой семьи, в которой росло семеро детей. Она занималась их воспитанием, образованием и была хорошей хозяйкой.

По вечерам вся большая семья Охлопковых собиралась за овальным столом в гостиной, на котором в центре дымился самовар, вкусно пахло свежими калачами, пирогами с грибами и черемухой. Каждый рассказывал об увиденном за день, о впечатлениях, о своих делах.

Иногда мать, Юлия Филипповна, пела низким грудным голосом русские народные песни, романсы, аккомпанируя себе на фортепиано. Эти вечера необыкновенно сближали семью, привносили в жизнь детей дух творчества, тепло и дружелюбие.

Николай с детства был большим выдумщиком и заводилой во многих детских играх. Вот какой случай вспоминает его сестра Людмила: «Коля был совсем еще маленький, что-то лет около шести. Он подговорил местную ребятню совершить набег на погребок богатого татарина, который какое-то время сдавал нам свой дом. В погребе хранились несметные сокровища: конфеты, шоколад-мармелад, халва и прочие сладости. Ребятня на импровизированных конях под призывные возгласы атамана, которым был, конечно же, Коля, взяли штурмом заветный подвал. В организации этого нашествия, можно предположить, проявились зачатки режиссерских наклонностей брата, любившего широкие массовые театральные действа. Правда, этот первый «режиссерский» опыт закончился плачевно. Атамана наказали и посадили в темную кладовку».

Мать Охлопкова стремилась воспитывать в детях высокие нравственные устои, что было присуще лучшим семьям русской интеллигенции. Большое значение при этом придавалось искусству. Вообще творческое начало было присуще семье Охлопковых и всячески поощрялось. Дети занимались живописью, музыкой, пением, Николай брал уроки игры на виолончели. В результате упорных и успешных уроков пения Николай даже получил от знакомых мальчишек прозвище Колька Шаляпин за песни, которые были тогда очень популярными и входили в репертуар великого певца.

Мечта разрушить рампу

И все же главным увлечением Николая был театр. Роскошное здание городского театра привлекало и манило. Иркутский театр с первых своих спектаклей всегда был славен интересным, серьезным репертуаром. Его сцена гордилась как собственными достижениями, так и выступлениями выдающихся столичных гастролеров.

Как театральную легенду из уст в уста передавали рассказ о первой постановке «Горя от ума» Грибоедова и находившейся под запретом цензуры комедии Островского «Свои люди - сочтемся». Не меньшую память в сердцах иркутских театралов оставили гастроли Веры Комиссаржевской, театра Корша, знаменитой труппы Малого театра.

Обилие ярких театральных впечатлений и наблюдений развивало творческую натуру юноши, и сам он охотно включался в театральную жизнь города. Например, учась в Кадетском корпусе, активно помогал ставить «Свадьбу» Чехова и сам блестяще сыграл в ней роль Телеграфиста. Затем, повзрослев, он ставит на Тихвинской площади Иркутска (ныне сквер имени Кирова) массовое действо «Борьба труда и капитала». Сам он, высокий, стройный, пластичный и гибкий, исполнял роль Тирана-Капитала. Страстная игра актеров, изображавших борющийся с капитализмом народ, быстро накаляла атмосферу. Взволнованные революционными событиями массы, стараясь выразить свою ненависть к капиталу, все более напирали на помост, где шло представление, намереваясь таким образом раз и навсегда расправиться с Тираном и его господством над простыми трудящимися.

И если бы не подъехавшие вовремя кавалеристы, оттеснившие разъяренную толпу, неизвестно, чем бы мог закончиться этот спектакль. Но успех был несомненным.

За эту постановку новоиспеченного режиссера наградили мешком муки. И именно с этого спектакля рождается Охлопков-режиссер, начинает складываться театр Охлопкова с его постоянной тягой к героическому и монументальному. Через год, уже работая в театре, Охлопков осуществил постановку «Мистерии Буфф» его любимого поэта Маяковского.

Мог ли он предположить тогда, что всего через сорок с небольшим лет Иркутскому драматическому театру, где он делал свои первые режиссерские шаги, присвоят его имя, имя Николая Павловича Охлопкова?

В спектакле «Мистерия-буфф» была разрушена граница между зрителями и сценой, и весь он превратился в одно совместное действие, когда с верхних ярусов по длинным веревкам спускались к зрителю молодые, гибкие актеры, обнаженные по пояс, в трико, и сцены разыгрывались прямо между рядами зрительских мест и под колосниками.

После такого успеха Николай Охлопков и его единомышленники еще более укрепились в мысли, что нужно искать новые формы, чтобы ярче отразить новое бурное время. Охлопков мечтал разрушить рампу, перейти от театра-коробочки к театру новому, революционному, смелому и молодому.

На главной сцене

Охлопков уезжает учиться в Москву. Поступает в ГИТИС, работает в театре Мейерхольда, театре Революции, театре Евгения Вахтангова, снимается в кино и снимает сам как режиссер. Им сняты фильмы «Митя», «Проданный аппетит», «Путь энтузиастов». К сожалению, все они были утрачены во время пожара на киностудии в начале Великой Отечественной войны.

Если говорить об Охлопкове-актере, то в первую очередь на память приходит его знаменитая роль Василия Буслаева, этакого добра молодца в фильме Сергея Эйзенштейна «Александр Невский». Он запоминался своей открытой славянской внешностью, обаянием, мощью и силой. Сергей Эйзенштейн без проб утвердил Охлопкова на эту роль и был очень доволен этой работой. Охлопков-Буслаев был настоящим былинным богатырем, в нем была широта натуры, страсть, темперамент. И даже если бы в кино Охлопков больше ничего не сделал, одной этой ролью он вошел бы в историю кинематографа.

С 1943 года для Николая Охлопкова начинается самый плодотворный и значительный период, связанный с назначением его художественным руководителем московского Театра революции (позже переименованного в театр имени В.Маяковского). На этой сцене осуществились самые смелые планы режиссера, интересные эксперименты с формой, поисками новых выразительных средств.

Охлопков продолжал выстраивать свой тип театра, восходящий к истокам народной площадной культуры, героической поэтики, красочности. Иногда его захлестывал размах идей, ему уже было тесно в рамках сценической площадки. Так, например, свой знаменитый спектакль «Медея» он поставил на сцене Концертного зала имени П.Чайковского, которая, по мнению Охлопкова, имела некоторое сходство с античной. Спектакль был построен на наивысшем накале человеческих страстей и напоминал древнегреческую трагедию.

Большими удачами Охлопкова-режиссера были спектакли, поставленные в разные годы и на разных сценических площадках. Это и «Аристократы» Погодина, «Гроза» Островского, и «Фельдмаршал Кутузов» Соловьева, «Молодая гвардия» Фадеева, и «Гамлет» Шекспира, «Гостиница «Астория» Штейна, «Сирано де Бержерак» Ростана, и «Иркутская история» Арбузова. Этот спектакль в постановке Охлопкова звучал как гимн величию любви, человеческой чести и нравственной силы.

...Сегодня в фойе закулисной части театра, там, где вывешиваются приказы и расписания спектаклей и репетиций, уже много лет мирно уживается с деловой жизнью театра беломраморный бюст Николая Павловича Охлопкова. Наш глаз настолько привык к нему, что он стал неотъемлемой частью наших каждодневных будней. Мы проходим мимо ежедневно по нескольку раз за день, стоим рядом, изучая расписание, останавливаемся с кем-то переброситься парой фраз… И Охлопков незримо присутствует в нашей сутолоке общих забот и радостей. Легкая улыбка навечно застыла в его смеющихся глазах и на его мраморных губах. Охлопков -- с нами, он жив, он продолжает жить в каждом из нас тем негасимым огнем, который сам оставил на земле.