Именно в этом временном пространстве находится гость студии дирек-тор Иркутского академического драматического театра им. Охлопкова, заслуженный работник культуры России Анатолий Андреевич СТРЕЛЬЦОВ.

- Первый вопрос мне хочется задать вам как юбиляру, а потом уже будем говорить о юбилее театра. Все знают, что вы начинали как артист, теперь, когда смотрите спектакли, вздрагивает ли иногда сердце ваше, хочется ли вам выйти в какой-то роли на сцену?

- Знаете, мне когда-то, еще в молодости, когда я только начинал как администратор, мне один очень пожилой директор театра сказал: «Анатолий, знаешь, в чем большая проблема работать в театре директором? Когда ты смотришь спектакль, ты все время думаешь: «А сколько это стоит?». Вот эта декорация 300 рублей стоит. Одним словом, не столько смотришь спектакль, а сколько подсчитываешь расходы. Ну, это, конечно, шутка, но если говорить честно, пока артист живет, ему хочется играть. И это правда. Другое дело, что человек, он же не лишен разума, я думаю: «Ну, наверное, я так не сыграю!». Я, когда видел игру великих актеров, понял, что так, наверное, я не смогу. Я человек с Дона, я хотел сыграть Гришку Мелихова. Конечно, я хотел сыграть Шолохова и его рассказы. Я очень хотел, когда работал в Архангельске, сыграть Мишку Пряслина. У нас были хорошие встречи с Абрамовым, мы ставили «Две зимы, три лета» из трилогии Абрамова. Когда он приехал, мы с ним разговаривали, и он мне говорит: «Ты Пряслина играешь?» Я говорю: «Да знаешь, не я, потому что я же черный, а он же все-таки помор, он должен быть светлый». Абрамов был человек очень хороший, царство ему небесное, он говорит: «Да почему, у нас всегда были темные ребята, да и Гришка-то, по-моему, черный был».

- Анатолий Андреевич, я к спектаклям хочу вернуться. Были в вашей жизни потрясения от спектакля? Может быть, в России, в Москве, может, в Иркутске или в Европе вы видели, в Америке?

- Действительно, искусство очищает душу. Когда это настоящее искусство, когда это не шум и балаган. Когда это есть место работы души. Вспомню первый спектакль, который меня покорил в жизни. Учась в Питере, я попал в Театр оперы и балета им. Кирова, мне дали местечко на галерке, и я смотрел балет «Собор парижской богоматери». Балет - это, наверное, са-мое сложное в моем представлении для понимания искусства. Это искусство сочетания цвета, звука, пластики, сценографии. И я действительно очень долго ходил завороженный. Прекрасный спектакль «Гамлет» я видел в Израиле. Там настолько интересно была решена сценография, решена актерская работа. Это не вот эти наши современные выпендрежи, извините, что я это по радио говорю. Это когда мизансцена ради мизансцены, вот, мол, посмотрите, как мы умеем. Нет, это было все гармонично, очень воздействовало. Мне очень многие люди говорят, когда выходят с «Поминальной молитвы» или с «Последнего срока», что не столько про спектакль думают, сколько о своей маме, о братьях, о своей жизни, о своей семье. Вот смысл искусства. Не разбирать, правильно ли музыкант ноту «до» сыграл или правильно ли артистка сыграла, а как искусство на тебя воздействовало, как ты сам меняешься под воздействием искусства. Вот это, мне кажется, самое главное. И хочется, чтобы это было к счастью и чтобы это было еще.

- Еще один, так сказать, персональный вопрос: на вас, на директоре, административно-хозяйственная часть. Репертуарная политика театра - сложнейший вопрос. Актерская труппа. На вас ответствен-ность за все вот эти направления. Какое самое сложное для вас? Вот Чехов про артистов говорил: «Странные люди эти артисты, да и люди ли они?».

- Вы знаете, сейчас не совсем у нас определилось в стране, что такое театр, и в чем театр должен отличаться от шоу-бизнеса. Это сейчас сложная задача, и, наверное, сейчас самое главное и самое сложное - это иметь свое лицо, и в этом мире, в сегодняшнем мире всеобщего разгула, как-то быть честным, интеллигентным, добрым и думать больше о чувствах, нежели о деньгах и обо всем остальном. Когда Елизавета открыла театр, после того как она открыла университет, она его открыла не для того, чтобы театр зарабатывал деньги, а для того, чтобы просвещать нацию. И когда мы бу-дем думать больше о сборах, нежели о Чехове, Достоевском, Гоголе, Горьком, тогда театр перестанет быть кафедрой, и это самое плохое. Трудно сейчас выбрать пьесу. Практически все современные пьесы о неудавшихся бизнесменах или кто-то кого-то убил. Но это мы видим и в «мыльных» операх. Практически вся современная драматургия такая, поэтому самое сложное - найти подходящий материал.

Вопрос по телефону. Меня зовут Ирина. Анатолий Андреевич, я смотрела спектакль в вашем театре «Поминальная молитва» 4 раза. Скажите мне, пожалуйста, он будет еще в репертуаре идти или уже нет?»

Стрельцов: «Мне сложно ответить, ведь спектакль «Поминальная молитва» шел в нашем театре 10 лет. Сейчас у нас болен народный артист России Виталий Константинович Венгер. Здесь у нас была большая работа Венгера и Натальи Королевой, я думаю, что вы помните. Дай Бог, чтобы силы у Виталия Константиновича нашлись телегу эту таскать. Помните, как это было все? Но мне очень хочется верить, что через годик Венгер поправится, и мы этот спектакль еще обязательно сыграем. Там было очень много хорошего, в этом спектакле. Спасибо вам.

- Личный вопрос. Хотите — отвечайте, хотите - нет. Супруга ваша народная артистка России Наталия Королева. Трудно ли директорствовать при таком раскладе вашей жизни?

- Видите ли, мы уже люди пожилые, и не всегда она была народной артисткой, а я не всегда был директором театра, со всеми званиями и регалиями. Есть ли разница между народной артисткой Королевой и женой Натальей Королевой, которая варит борщ, воспитывала нашу дочь, воспитывала внука, сейчас воспитывает вторую внучку. Мама воспитывает, все воспитывают, но бабушка воспитывает больше всех. Конечно, есть сложности, потому что народная артистка Королева лишена права пойти и что-то потребовать у директора, у главного ре-жиссера, чтобы не ставить меня в неловкое положение и не выглядеть в театре «жаной директора» (Стрельцов). И в этом ей сложнее, чем мне. Я благодарен судьбе, что все так произошло. Главное в моей жизни - это все-таки семья, и Наташа тоже начала это понимать. Роли - это не самое главное. Это не главнее, чем семья и жизнь.

- Последний вопрос лично к вам как к человеку, но о директорстве. Какой стиль управления вам ближе: диктаторский или товарище-ский?

- За всю жизнь управления никто не придумал лучше «кнута и пряника». Если диктаторский, это самодурство, это плохо. Если только гладить по головке за все... У каждого человека есть свои слабости, нужно стараться держать эту слабость в узде. Я считаю, что театр - это добровольная диктатура. Всегда так было. Актер, который приходит в театр, доброволь-но, как говорил Товстоногов, должен подчиниться режиссеру, тому укладу жизни, который есть в этом монастыре. Но директор театра должен уметь вовремя поощрить и вовремя «кнутом» воспользоваться.

- Надо быть большим психологом...

- Любой директор на любом предприятии не должен быть самодуром. Вот меня недавно спросили «Что такое счастье?». Для меня счастье, когда я могу помочь какому-то человеку. Помочь определить ребенка в детский сад, поменять школу или определить в больницу, дать премию... Вот это самый главный стиль управления. Если вы помните о Новокшенове, который поднимал Ангарск, директоре, который строил Магнитку, тракторный завод Волгоградский. Первым для него была за-бота о тех людях, которые рядом с ним работают. Новокшенов сделал прекрасную картинную галерею для своих людей, он же вывозил своих людей к нам на спектакли, под его руководством построен прекрасный дворец, приглашал все театры страны к себе в Ангарск. Вот это тот стиль руководства, когда директор, руководитель думает о тех, кем он руководит.

- Как Л.Н. Толстой говорил: «Счастье в том, чтобы жить для других...» Теперь мне хочется задать вопрос в связи с юбилеем, со 160-летием, театра. Что это были за благословенные люди, которые по-родили в Иркутске драматический театр 160 лет назад? Кто они?

- В 1850 году администратор Маркевич пришел к губернатору Муравьеву-Амурскому и сказал, что «Амурского могут и забыть, а вот если он откроет в Иркутске государственный театр, об этом будут помнить все. Но для этого нужно 8 000 рублей. Муравьев-Амурский подумал и выделил средства. И до сих пор в Иркутске существует государственный театр. Иркутску везло на губернаторов. У всех у них в поле зрения всегда был театр. Более того, когда был построен в 1896 году театр, наше здание уже, оно принадлежало городу и сдавалось антрепренерам для проведения спектаклей без права проведения здесь балов и маскарадов. Я говорил уже, что Елизавета открывала театр для просвещения нации, и городские власти использовали театр не для развлечений, а для просвещения горожан, поэтому Иркутск я считаю «намоленным» местом. Мне много по стране и миру приходилось и приходится ездить, и я могу отсечь зерна от плевел. Вы знаете, наши бабушки водили в театр наших мам, наши мамы водили в театр нас, мы сейчас водим наших детей и внуков, и в этом есть генетическая любовь иркутян к театру. Спасибо горо-ду Иркутску за это.

- Одним словом, в России шоу театр никогда не заменит. Надеюсь и верю, что после нас потом не будет этого в России. Очень хотелось бы на это надеяться.

- Потому-то и сложно найти пьесу. Но мы для этого и работаем, чтобы театр не стал шоу, а был той кафедрой императрицы Елизаветы, о которой говорили.

- Ну, вот юбилейный сезон. Как вы намереваетесь выделить его среди простых театральных сезонов? Новыми спектаклями, режиссерами приглашенными, выставками?

- Конечно, мы определили программу, которая начнется со следующей недели. 25-го у нас была презентация книги о 30-летней работе нашего театра, которую написала Светлана Жартун. Там собраны артисты, режиссеры, постановки, спектакли и та эпоха, которую пережил Иркутск вместе со всей страной. 26 ноября в Краеведческом музее открывается выставка, посвященная 160-летию театра и театральным зрителям. 24 ноября наш фотохудожник Анатолий Бызов в Художественном музее на Карла Маркса, 23 открыл выставку «Театр глазами фотохудожника». Там представлены фотографии со спектаклей, все то лучшее, что удалось запечатлеть. 28 ноября мы поздравим горожан с Днем рождения театра. В этом году задумали одну вещь, мы хотим открыть третью сцену в театре. Это будет в подвале, мы его сейчас вычистили и 14 декабря, в день восстания декабристов, выйдем со спектаклем «Лунин, или Смерть Жака». Его поставил режиссер Шапошников. Там будет театр чуть-чуть экспериментальный. Он предусматривает не больше 30-40 зрителей. Этим необычным явлением мы и ознаменуем юбилейный сезон. Мы подготовим эту сцену, и со следующего сезона она будет уже работать в нашем театре. Три равноправных сцены на разные вкусы.

- Ваша директорская неосуществленная мечта?

- Я бы хотел построить жилой дом для артистов.

- Спасибо вам. С юбилеем. Желаем глубоких, живых, талантливых постановок.