Иркутские откровения московского лицедея.
 

Народного артиста России Александра Коршунова на Втором всероссийском фестивале имени В.Г. Распутина встречали как особенно дорогого гостя, давнего друга, наперсника и корифея. Хотя охлопковские театральные праздники не грешат фаворитизмом, здесь всегда с большой теплотой встречают ближних и дальних, авторитетных и начинающих, хорошо известных и приехавших впервые. Но Александр Коршунов – участник все-таки особенный. Его без преувеличения можно назвать самой значительной персоной Распутинской недели, недавно отшумевшей в Иркутске. Главный режиссёр Московского драматического театра «Сфера», профессор Высшего театрального училища имени М.С. Щепкина, орденоносец, представитель яркой театральной династии, наш собеседник в марте уже в пятый раз побывал в столице Приангарья с творческим визитом. Впервые выдающийся лицедей приехал сюда в 2007 году на фестиваль современной драматургии имени А.В. Вампилова. И произошло это событие, положившее начало искренней дружбе, благодаря Валентину Распутину. Так что нынешнее явление мэтра на Распутинском фестивале, по его словам, и закономерность, и новая желанная встреча «в духе и истине», и обещание будущих контактов. Обо всем этом – из первых уст.
 

– Я рассказывал на посиделках о нескольких коротких встречах с Валентином Григорьевичем, – начинает Александр Викторович. – Первый контакт состоялся в конце семидесятых годов прошлого века в Новом драматическом театре, сформированном из моих сокурсников, выпускников школы-студии МХАТ. Тогда была поставлена самостоятельная работа молодых артистов по рассказу «Рудольфио». Валентин Григорьевич был в Москве и откликнулся на приглашение, приехал к нам на окраину столицы, сказал добрые слова. Я не был занят в постановке, но пришел на встречу. Меня подкупила скромность, интеллигентность большого литератора. Он заметил, например, между прочим, без пафоса: «Я говорю очень немного. Есть писатели, которые говорят намного больше». Признался, что любит «Рудольфио» – его написал очень рано, возможно, не слишком мастерски, зато очень искренне. «Теперь я знаю, где можно «поднять», где «опустить», а искренности случается меньше», – остались во мне его слова. Его это беспокоило. Чтобы искренность не уходила, чтобы отточенное перо не бежало впереди души и сердца... Я слушал его с волнением. С его прозой я познакомился ещё студентом. Нам тогда преподаватель по литературе сказала, продается, мол, новая книжка сибирского автора Валентина Распутина. Пойдите и обязательно купите, это замечательный писатель.
 

– Гораздо позднее произошло наше знакомство в 2007 году, – продолжает наш гость. – Тогда Валентин Григорьевич посмотрел в Малом театре «Бедность – не порок» в моей постановке, пришел к нам за кулисы, выразил пожелание, чтобы этот спектакль приехал к вам на Вампиловский фестиваль. И в сентябре мы отправились к Байкалу. Это было незабываемо. Валентин Григорьевич был среди зрителей, поднялся на сцену, чтобы поприветствовать нас на охлопковской сцене, на иркутской земле. Так я, можно сказать, и приобщился к иркутской театральной истории. Дважды участвовал в Вампиловском фестивале с Малым театром, дважды – с театром «Сфера», когда мы привозили «Старшего сына» и «Рассказы» по Шукшину. Вот теперь прибыл в Иркутск пятый раз, уже на фестиваль имени Валентина Распутина.
 

– Александр Викторович, а Вам какие близки из произведений нашего земляка?
 

– Я впечатлен очень многими его творениями. Люблю того же «Рудольфио», «Деньги для Марии», из поздних вещей – «Пожар». Конечно, не могу не назвать изумительные «Уроки французского». Вообще, писатели, которых мы условились называть «деревенщиками» – писатели на самом деле огромного космоса, духовного и человеческого, лучшие русские писатели двадцатого века. А еще они кровно связаны с нами. Это родство – и в невыразимом чувстве, которое возникает у читателя, и в каких-то жизненных даже приметах. Мы вот вчера были в музее Валентина Григорьевича. Особенный музей, теплый, одушевленный, со своим неповторимым пространством, очень домашний. Много узнали нового. Невероятным показался мельчайший почерк писателя, на рукописном листе которого умещались несколько страниц типографского набора. У него необычайно развито было «глубинное зрение», это физиологическая особенность такая, свободно читал вывески на другой стороне реки, одноклассники думали, что просто наизусть помнил. Может, потому и почерк такой, бисерный. И очень мало помарок. Он видел ткань своих произведений сразу большими фрагментами.
 

– Возможно, присутствовал высший соавтор?
 

– Конечно. В музее, кстати, экскурсовод подчеркнула, что Валентин Григорьевич родился и умер в один день. Официальной датой ухода считается 14 марта 2015 года, но случилось это в Москве, а на родине, в Иркутске, уже наступило 15-е. Такое совпадение считается одним из признаков святости. Был у музея сюрприз и для меня лично. Там есть интерактивный монитор с экранизациями и постановками по текстам Распутина. В том числе – спектакль Екатерины Ильиничны Еланской, создателя театра «Сфера», моей мамы.
 

– Я живо помню вашего отца, народного артиста СССР, звезду Малого театра Виктора Коршунова. А совсем недавно видела шедевральную работу вашей дочери Клавдии Коршуновой в сериале «Территория». Неоспорим мощный лицедейский ген в крови. От вашего прокурора на пенсии в спектакле «Затейник» ни на секунду невозможно было оторвать глаз! Почему привезли к нам на Распутинский форум Розова, его не очень известную пьесу «Затейник»?
 

– Мне кажется, она не противоречит философии фестиваля. У Распутина главный конфликт – конфликт Вечности и «вывихнутого века», безумного времени. Мама мне говорила когда-то о конфликте мечты и реальности. Думаю, что все великие произведения – на эту тему, по большому счету. Меня «Затейник», пьеса о любви и об отступничестве, о муках совести и отваге вернуться к себе, зацепила еще в студенческие годы. И вот пять лет назад я созрел ее поставить. Многие артисты эту пьесу не знали, она редкий гость на сцене. Но, как показал наш опыт, она нужна, близка и понятна сегодняшнему зрителю. Сам автор любил и ценил эту драму, называл ее первый акт лучшим из им написанного. Постановка проходит с аншлагами. Мы были тронуты, что на обоих наших спектаклях в Иркутске зал аплодировал стоя.
 

– Я тоже не знала эту пьесу. Она очень острая, пронзительная, обжигающая. И в то же время дарит большую надежду. Как говорит ваш герой, люди даже в «жестокий век», в «век-волкодав» могут «чистыми оставаться». Оставаться людьми.
 

– Именно об этом – весь русский психологический театр. И об этом – Розов, Вампилов, Володин. Об этом – последняя пьеса Чехова, его нам завещание. Да, вырублен будет вишневый сад. Зачем нам кручиниться о нем сегодня? Затем, что этот «вишневый сад» – некий заповедный оазис, «нравственный закон внутри нас». Тот самый вишневый сад, который надо лелеять в себе и возделывать, передавать из поколения в поколение, но который оказывается беззащитным под натиском «суровости времён». Так же, как и Матёра – не просто остров, а иносказательная Атлантида русского мира. Так трагически, трагикомически складывается наша жизнь, что мы тонем в каких-то сиюминутных, призрачных стремлениях и расчетах. И утрачиваем что-то главное. Без чего невозможно жить. Об этом – боль Распутина, его единомышленников в прозе. Это сущностная традиция русской литературы, доброй, светлой, высоко духовной в сердцевине своей.
 

– Значит, нужны сегодня темы нашего фестиваля, темы «деревенщиков»: уходящая память, уходящая натура, русский лад, русский характер, русская правда?
 

– Именно сегодня как никогда нужны. Если эти голоса, голоса великих авторов фестиваля перестанут звучать для нас, если мы перестанем их слышать, – оглохнем безвозвратно. Мы очень рады, что побывали на Распутинском фестивале. Это замечательный праздник, атмосферный, сердечный, содержательный, на высоком профессиональном уровне, какой сегодня не часто встретишь. Директор Иркутского академического Анатолий Андреевич Стрельцов, конечно, звал на Вампиловский в 2025 году. Рано загадывать. Но мы всегда сюда приезжаем с огромным удовольствием. Чудесный город, удивительная земля, плодоносная талантами, особенные люди: добрые, простые, сильные, интересные. И замечательный театр, где мы чувствуем себя желанными гостями и союзниками в служении.