В Иркутске гостил яркий питерский коллектив Григория Козлова.
 

Удивительный театр обрадовал иркутян недельным визитом в рамках федеральной программы «Большие гастроли». То, что  молодая «Мастерская» из Питера на равных участвует в этой масштабной акции Минкульта наряду с такими маститыми и легендарными театрами, как Александринский, БДТ имени Г.А. Товстоногова, театр имени М.Н. Ермоловой, вахтанговцы, Мариинка, — само по себе уже факт  примечательный. Рядом с хрестоматийными именами — дерзновенное новообразование, едва отметившее свое пятилетие, о котором тем не менее пресса и критики отзываются весьма комплиментарно. «Несмотря на юный возраст, ныне это один из самых успешных театров в России», — пишет «Беларусь сегодня». «Мастерская» — это действительно лучший театр в Санкт-Петербурге, такой живой и настоящий, — делится восторженная зрительница. — Каждый спектакль хочется посмотреть не один раз и ощутить энергию добра, жизни, юмора, света, любви, таланта». «Ничего похожего на их искренность и подлинность, — продолжает еще смелее «Петербургский театральный журнал», — в сегодняшнем петербургском театре нет». 
 

Мал золотник

Родившаяся в 2010 году из учебного театра на Моховой Санкт-Петербургской театральной академии, «Мастерская» уже через три года получила государственный статус и вскоре обрела отдельное здание на Октябрьской набережной. А к первому маленькому юбилею приняла и солидный подарок: ее худруку Григорию Козлову, профессору театральной академии, была вручена высшая театральная премия Петербурга — «Золотой софит» имени Георгия Товстоногова «За выдающийся вклад в развитие театрального искусства».
 

Словом, молодой театр как-то счастливо избежал «коротких штанишек» и младенческих «первых шажков», а сразу взял старт с вертикальным взлетом. Сегодня в его репертуаре 30 наименований, в труппе более 50 артистов, гастрольная география простирается, как похвастал его директор Михаил Барсегов, «от Грузии до Белоруссии, от Сингапура до Франции». Многие постановки сразу становятся сенсациями. Четырехчасовой «Идиот» Достоевского, исследующий только первую часть романа, где тьма еще не успела окончательно поглотить светлое и хрупкое сознание князя Мышкина. Почти такие же по длительности «Дни Турбиных», где заняты учащиеся Санкт-Петербургского кадетского корпуса. «Тихий дон» — спектакль, который длится восемь часов с тремя антрактами! «Носороги» Ионеско и «Москва — Петушки», шокирующе обнаженная история страданий «Фандо и Лис» и «Молодая гвардия»…
 

И все это — с актерами, которым по 25—30 лет, которые вчера еще были студентами, а сегодня почти все примелькались в телевизионных ситкомах. Все из области «очевидного — невероятного». Мастер-основатель этого еще неоперившегося, шебутного, почти школярского балаганчика, даже сайт которого словно на капустнике придуман —  vteatrekozlov.net, с любовью и верой делегирует своим  подопечным такие титанические задачи, что дух захватывает. Три актера на роль Мышкина, две Настасьи Филипповны, два Рогожина. Причем Рогожин в одном составе оказывается Фердыщенкой в другом! Эмоционально-фактурные кульбиты колоссальной амплитуды!
 

Театр-дом

— Григорий Михайлович, — обращаюсь к художественному руководителю «Мастерской», — Вы так доверяете таланту своих учеников или знаете какие-то алхимические секреты?
 

— Ну, один из главных, наверное, наших «секретов» — в том, что мы — театр-дом, театр-семья. Все ребята с моих курсов, и актеры, и режиссеры молодые. У нас один язык, общая группа крови, в этом особенность педагогической режиссуры. Поэтому от нас уходят единицы да и то возвращаются играть свои любимые спектакли. Я не держу никого и никому не мешаю возвращаться. Все должно быть свободно и радостно.
 

Знаете, как строится ансамблевый театр? Как хороший оркестр, где людей собрал творческий магнит. Или вот, на футбольном примере легче объяснить, наверное. Ведь как играет «Барселона»? Они с детства вместе, фибрами чувствуют друг друга, импровизируют, как дышат, взаимодействуют быстро и слаженно, как один организм. А бывает, что на поле — коллекция суперзвезд, а игра строится хаотично, потому что собрались… для проекта. Проект —сейчас слово универсальное. Но мне оно не близко. Особенно во всем, что касается «Мастерской». Потому что в «проекте» нельзя жить. А мы в своем творческом доме живем, растем, взрослеем.
 

Вот Арсений Семенов назначен был у нас на роль Фердыщенко, маловат он еще был для центральной роли. Но очень хотел, очень — играть Рогожина. Дали роль на вырост. Теперь он и Рогожин хоть куда. А творческий диапазон должен быть большим, мы стараемся так учить, чтобы артисту были подвластны самые неожиданные ипостаси.
 

Вот Арина Лыкова у нас Настасья Филипповна, острая, мятежная, клокочущая страстями. А посмотрите, что она вытворяет хотя бы в «Бальзаминове» — такую ролину комическую выстроила практически из эпизодического персонажа — прислужницы Химки, у которой и текста-то кот наплакал. Это ярчайший комический акцент спектакля.
 

Мы очень долго и подробно репетируем еще в комнатах, до построений на сцене, много ищем, выстраиваем все внутренние движения. Я никогда не загадываю сроков премьеры, не форсирую. Мы вообще с ребятами колоссальное внимание уделяем тренингам, этюдам, школе, а главное — стараемся добиваться того, чтобы образы, состояния рождались «здесь и сейчас».
 

Приоритет актерства

Наверное, иркутским показом «Грез любви, или Женитьбы Бальзаминова» Григорий Козлов остался доволен. Спектакль действительно поразил и удивительно тонкой и глубокой проработкой идеи, и объемным красноречием мизансцен, и невероятной виртуозностью актерских работ. Об этом знаковом опыте мы еще расскажем отдельно в сравнении с историей Бальзаминова в иркутском любительском театре «Подвал». Но вот нынешним «Старшим сыном» на охлопковской сцене, которым гастроли открывались, мэтр «Мастерской» несколько не удовлетворен.
 

— Недодали чуть-чуть ребята, — вздыхает их руководитель. — В сентябре, на Вампиловском фестивале «Старший сын» прошел ярче. А тут один недовысек блеску, другой в ключевой сцене не взял эмоциональное верхнее до-диез, где-то ритм сгладился, хотя все должно быть синкопировано. Я им все время повторяю: это очень горячая пьеса, мы тут русский дель-арте играем, не меньше. Ну кто, в самом деле, поверит в правдоподобие самой этой ситуации — с явлением мнимого сына на ночь глядя в незнакомый дом? Там же все на грани анекдота, нелепицы.
 

… Думается, худрук слишком строг в оценках. Зритель все почувствовал и оценил. Один из очень взыскательных иркутских театралов назвал спектакль «просто законченным шедевром» именно по нынешнему впечатлению. Все тут было: нелепость и ситуации, и самой позапрошлой жизни наших отцов и дедов во дворах, распеленутых бельевыми веревками, озвученных профундовыми обертонами чудовищно скрипучих дверей, размытых исполинскими лужами, через которые надо совершать фантастические эквилибры. Были чудаковатые, трогательные персонажи и завораживающая нелепица эксцессов, и нежность к этим персонажам, и сопереживание этим эксцессам. Была и точность актерских партий, выражаясь в любимой для Козлова музыкальной терминологии. Был, наконец, бесподобный Васечка — Евгений Шумейко, недаром получивший за Васечку премию «Прорыв» в номинации «Лучшая роль второго плана».

Продолжение статьи читайте здесь:  Мастер-класс от «Мастерской»: как колдуется театр. Часть вторая.