Отзыв о спектакле по пьесе Михаила Лермонтова «Маскарад», премьера которого состоялась 2 апреля, написала Екатерина Сумарокова, старший преподаватель кафедры новейшей русской литературы Института филологии, иностранных языков и медиакоммуникации Иркутского государственного университета.
 

Сразу скажу, что спектакль мне понравился. Получила большое удовольствие, прежде всего, от интеллектуальной работы всего творческого коллектива. О некоторых вещах хочется поразмышлять.
 

Мы живём в мире игры: играем словами, имиджами, ролевыми установками, играем в любовь, в политику, играем в жизнь. Поэтому основной лейтмотив спектакля – игра – прозвучал современно и злободневно. За лермонтовским текстом, казалось, сейчас прозвучит другой классик: «Что наша жизнь? Игра!». Слова из партии Германна пушкинской повести «Пиковая дама» пришлись бы здесь как нельзя кстати.
 

Все герои спектакля – игроки. В этом смысле очень интересной показалась находка с занавесом, который превращается в зелёное поле игорного стола. Князя Звездича (артист Николай Стрельченко, в другом составе – Дмитрий Чикризов) не только затягивает карточный азарт, но и погоня за успехом у женщин для него – партия с крупной ставкой, дамы – карты, и он ищет козырную. И даже понятие о чести у Звездича игровое: легко рискует чужой честью, о своей же вспоминает только за ломберным столом. Его буффонные эполеты – интересная находка, подчёркивающая суть персонажа. Арбенин (заслуженный артист России Александр Братенков) – полный антипод Звездича, но тоже игрок, мрачный, расчётливый, профессиональный. Его ведёт вперёд не мальчишеский азарт, а инстинкт убийцы: притворяться самому и разоблачать других. В семейную жизнь он тоже играет. Сделал ставку на Нину (артистка Алёна Бочкарёва), но думает, что проиграл. Он оскорблён этим фактом, поэтому стремится отыграться. Ни дуэль, ни открытое объяснение с Ниной ему не подходят (все вокруг притворяются – таковы его представления об игре), поэтому только жестокая месть. И обесчестить Звездича в игре – это единственное, что понимает его помраченный разум. Арбенин в этой постановке не благородный Отелло, а ревнивый мавр и Яго в одном флаконе.
 

Не менее важная часть спектакля – светское общество, манекены и притворщики. Они играют все. Даже толстовский образ прядильной мастерской в салоне Анны Павловны Шерер из романа «Война и мир» вспомнился. Серая безликая толпа, решённая пластически, не говорит на сцене, но именно этой толпой плетутся интриги, разносятся сплетни, разыгрываются людские судьбы. Ход современный, интересный, но не радикальный. Например, в Театре сатиры режиссёр Сергей Землянский ставит спектакль «Арбенин. Маскарад без слов» одними хореографическими средствами. В иркутском спектакле между пантомимой и танцем существует только массовка. Очень понравилась находка с белыми высокими воротниками на актёрах, из-за них люди ещё больше напоминают кукол. А вот сами тряпичные куклы на сцене показались излишними. Мне кажется, нельзя дублировать одну и ту же мысль разными средствами. Есть люди-манекены, и этого достаточно.
 

Вообще усиление отдельных мыслей дублирующими художественными средствами – проблема постановки. Как представляется, авторам не хватило какого-то аристократизма, способности обойтись небольшим набором знаковых элементов, это даже некоторое недоверие зрителю. Роль молвы в драме отыгрывается прекрасно актёрами, но её зачем-то усиливают собачьим лаем. Акцентированный монолог баронессы, что женщина – игрушка, и без дополнительных усилий оказывается важнейшей идеей спектакля. Единственный живой, светлый образ Нины, существующий на сцене вне игры и гротеска – явная жертва. Но зачем-то массовка периодически «отплясывает» откровенные танцы.
 

В результате такого удвоения смазывается основная мысль, ускользает явная смысловая доминанта. За все ниточки потянули: и яблоки, и искушение, и вездесущий Неизвестный (артист Иван Гущин), который то ли Тень, то ли дьявол, то ли мститель.
 

Хочется пожелать постановке долгой жизни на сцене и благодарного зрителя, а творческому коллективу – новых интересных идей.