Будь в курсе
событий театра

«Я работаю в Иркутском драмтеатре»

Разработка сайта:ALS-studio

Версия для печатиВерсия для печати

Актер, звукооператор, капельдинер — о привидениях в подвале, дурацких вопросах зрителей и о том, что делать, когда всё идет не так.
 

Иркутский академический драматический театр имени Н. П. Охлопкова —старейший театр в Восточной Сибири. Здание построено в стилистике классицизма, это памятник архитектуры федерального значения. Строился он по принципу императорских театров, поэтому в каждой детали фасада, коридоров, основного зала чувствуется помпезность. Актриса, режиссер, бутафор, капельдинер и другие сотрудники театра рассказали The Village, каково каждый день работать в здании, где время будто остановилось в 19 веке.

 

 

 


 

Иркутский академический драматический театр имени Н. П. Охлопкова

РАСПОЛОЖЕНИЕ: ул. Карла Маркса, 14

КОЛИЧЕСТВО ЭТАЖЕЙ: 4 этажа

КОЛИЧЕСТВО СОТРУДНИКОВ: 247 человек

ДАТА ОСНОВАНИЯ: 1851 год

ГОДЫ СТРОИТЕЛЬСТВА: 1894 — 1897
 

История

За свою историю иркутский драмтеатр сменил три деревянных здания, все они сгорели. Первое из них появилось в 1851 году, после того как странствующая труппа актеров осталась в Иркутске для постоянной работы.
 

Когда в 1890 году сгорел третий по счету деревянный театр, было решено строить каменное здание, а проект заказать известному архитектору. Конкурс, который провело петербургское общество архитекторов, выиграл главный зодчий дирекции Императорских театров Виктор Шретер. Он воплотил схему «ярусного театра», здание построили всего за три года.
 

К 1980-м годам все несущие конструкции выработали свой ресурс на 80 процентов. Реконструкцию удалось начать в 1997-м и завершить за два года. Перед архитектором и строителями стояла задача сохранить первозданный облик здания, воссоздать все детали внешнего и внутреннего убранства. Театр разобрали почти полностью, заменять пришлось все балки, перекрытия. Даже старинный паркет нужно было восстанавливать, его выкладывали заново.
 

Огромная люстра, которая висит в главном зрительном зале более ста лет, также пережила реставрацию. Она крепится на тросе, и ее можно опустить вниз. Когда заканчивается театральный сезон, ее моют, а в течение года периодически опускают, чтобы поменять лампочки.
 

У драматического театра четыре сцены — основная, камерная, появившаяся после реконструкции в 1999 году, и две новые сцены — «другая» и учебная.
 

Особое украшение иркутской драмы — три декоративных зала: голубой, зелёный и розовый. Раньше в них собирались горожане перед спектаклями. Сейчас зрители тоже любят сюда приходить, в помещениях размещены инфостенды к Году театра, макеты театральных декораций, камин, в розовом зале — буфет.
 

В театре рассказывают, что огромные зеркала, расположенные друг напротив друга в зеленом зале, везли конными повозками из Венеции. Во время такой транспортировки на одном из них появилась трещина. Заменить тогда его не представилось возможным, и зеркало висит в неизменном виде до сих пор как реликвия.
 

В здании пять собственных производственных цехов, где шьют костюмы, изготавливают декорации и бутафорию, подбирают реквизит. В двух складских помещениях хранятся громоздкие металлические и деревянные конструкции. Есть репетиционные залы, подвал. На четвёртом этаже расположился музей театра.
 

Как здесь работается
 

Алексей Орлов (I) артист
 

Я отучился в иркутском театральном училище, курс был набран специально для драматического театра, и после окончания мы попали сюда автоматом. Начиная со второго курса, уже участвовал в спектаклях. Официально я работаю здесь с 2007 года.
 

Когда в первый раз пришел в драмтеатр, для меня это был трепет, восторг! Потому что для студента театрального училища это храм. Всё было новым, необычным. А сейчас привык, но трепет и уважение к этому зданию остались. Я рад, что в таком красивом историческом здании служу театру.
 

С 10:00 до 13:00 идет репетиция. В 16:30 я прихожу и начинаю готовиться к спектаклю, в 18:30 у меня спектакль до 21:00. Еще у меня есть вторая работа в театре «Надежда» со слепыми и слабовидящими, я там художественный руководитель. В обед успеваю туда бегать. Скучать не приходится. Недавно у нас был фестиваль «Театральное Приангарье», так мы практически жили в театре, две недели без выходных. Но я понимаю, что это необходимо. Очень мало времени остается на семью, хотелось бы больше.
 

Мне нравится в театре подвал, он очень атмосферный: такое ощущение, что там привидения водятся. Помню, мы в нем посвящали студентов: дыму напущали, жутко так было.
 

Колосники — очень интересное место в театре — это то, что над сценой, очень высоко, под куполом. Наверное, артистам нельзя туда ходить, но я пару-тройку раз туда залезал и смотрел.
 

Анастасия Коряковцева звукооператор
 

Когда я училась в музыкальной школе, мне очень нравилось, что через музыку можно выразить эмоции и чувства. Но я не любила выходить на сцену. Искала профессию, не связанную с появлением на сцене, и стала звукорежиссером. Мой инструмент — это микшерный пульт, за ним я творю.
 

Выучилась в Москве в колледже, который готовит технических специалистов для театра. Поняла, что это не мой город, вернулась обратно в Иркутск, было вакантное место в драматическом театре, меня взяли. Для меня всегда наш театр был идеалом, и я никогда не думала, что буду здесь работать.
 

У нас очень разноплановая работа: она связана и с техникой, и с творчеством. На выпуске спектакля режиссер иногда дает полную свободу действий, полагаясь на наш вкус. Порой просто говорит одно слово, какую-то ассоциацию. И ты должен понять, что он хочет от тебя, и доступными средствами это реализовать. Был такой спектакль «Александр Невский в срединном мире», там режиссёр-якут, он иногда говорил очень странные вещи. Например, ему нужна была атмосфера храма, но там не должно было быть колокольного звона. И ты сидишь и думаешь: как это сделать?
 

Я очень люблю работать с разными режиссерами. К каждому нужно свои ключики находить и стараться разговаривать на его же языке. У нас один раз была история: режиссер поставил определённую музыку на напряженную сцену, а сцена не идет. Репетируют и не получается. А я понимаю, что вся проблема в музыке: она действует на подсознание актёров. Я предложила: давайте поменяем. Сделали. И раз — всё получилось.
 

У нас в цехе пять человек, мы по-разному слышим, чувствуем. Некоторые актёры говорят: «Мы можем даже не смотреть в аппаратную, знаем по тому, как включается звук, кто сидит за пультом».
 

Бывает такое, что нас просят быть музыкальными оформителями спектаклей. Это отличается от остальной работы тем, что ты сам подбираешь звук к постановке. Быть музыкальным оформителем очень ответственно, там есть свои законы: надо знать, что ты берёшь, потому что каждая композиция написана автором для чего-то. Иначе может так получиться, что идёт сцена свадьбы, а музыку ты взял траурную. А вообще, чаще всего режиссер сам приносит музыку, или под спектакль пишется авторская.
 

Театр — это живое искусство, которое происходит здесь и сейчас. Бывает, нажимаешь — и звук не идет, а у тебя ещё полспектакля впереди. Всегда нужно спокойно действовать: всё выключил, программу открыл заново, нашёл место, где остановился. Я в этот момент больше всего переживаю за актеров: они находятся на сцене и не знают, что у тебя случилось, и им из этой ситуации нужно как-то выкручиваться. Они не знают, будет ли у тебя всё хорошо, или так им и придётся играть до конца спектакля. Всякие ситуации бывают, за это мы и любим свою работу.
 

Надежда Савина актриса
 

Я 15 лет в театре. После учебы нас пригласили сюда, я пришла и больше других вариантов не рассматривала. Еще во время студенчества много здесь работали: и сказки, и спектакли были. Жизнь была сюда нацелена, видимо.
 

Когда мы учились, здесь был ремонт. Периодически выступали в других зданиях, а сюда ходили и что-то мыли, оттирали после строителей. Будучи ещё не на площадке, ты уже приложил к театру руку. Это было приятно, совсем не в тягость. Да и в студенчестве казалось всё лучше, чем учиться.
 

Люди приходят в офис, они сидят, делают рутинную работу, устают. Здесь такого нет вообще! Ты каждое утро приходишь — и каждый день новые впечатления.
 

Здесь миллион мест, о которых я даже не слышала, несмотря на то, что я в театре работаю 15 лет. Уверена, что если провести нам, актерам, экскурсию по театру, то откроется столько новых мест, о которых мы даже не подозревали. Любимое место, наверное, — наша гримерка, потому что там ты всегда как «в домике».
 

За эти годы, что я здесь, драмтеатр для меня прошел несколько этапов отношения, но я никогда не относилась к нему только как к работе. Было время, когда ты приходил в 8:00 утра и уходил в 22:00, и это была вся жизнь, и ничего другого не было. Потом появилась семья, поменялись немножко приоритеты. Он, конечно, не меньше внутри занимает места, но уже на весах вместе с семьей.
 

Люди приходят в офис, они сидят, делают рутинную работу, устают, уходят домой, думают: «Завтра приду, сяду в то же кресло и целый день буду делать то же самое». Здесь такого нет вообще! Ты каждое утро приходишь и каждый день — новые впечатления и познание себя. Каждая новая постановка открывает тебя с другой стороны.
 

Татьяна Орлова художник-бутафор
 

Моя мама 10 лет проработала в музкомедии, в женском пошивочном цехе. В семье всегда присутствовал дух театра, и решение было на поверхности, но я его приняла к 20 годам, когда заканчивала художественное училище.
 

Несколько лет проработала в ТЮЗе, а потом перешла в драматический. Здесь я четвёртый год. Попала в дружный коллектив. Честно: я сама себе немножко завидую иногда. Эта работа — моё, я с этим справляюсь и получаю от этого удовольствие. Чего мы только не делаем! В основном, это девочковая часть: головные уборы, детали костюмов, мелкая бутафория. Рюшечки шьем, вышиваем. Всё с нуля. Художник по костюмам придумывает концепцию, а мы воплощаем детали. Вместе приходим к решению. Хочется, чтобы был какой-то единый стиль, но в то же время, чтобы все работы были не похожи.
 

Всегда стремимся, чтобы художнику нравилось, а актёру было удобно. Десять раз спросим: удобно ли, крепко ли держится? Бывают из-за каких-то пустяков благодарности. Сшила шарфик для Вани Гущина на спектакль «Доходное место». С ног до головы актера одели, а он хвалит шарфик: «Какой шикарный мне сшили шарфик!»
 

Татьяна Куцая капельдинер
 

Я работала 26 лет в проектном институте. В девяностые годы у нас были трудности с зарплатой. Ко мне пришла наша бывшая сотрудница и сказала: «Татьяна, пойдёшь работать в драмтеатр на снабжение?» Зарплата небольшая, но регулярная, а в то время это было очень важно. Я согласилась и девять лет проработала в снабжении. А когда мне исполнилось 55, я попросилась в капельдинеры. И в этой должности я уже 14 лет.
 

Во время спектакля зрителя нужно встретить, проводить, посадить на нужное место согласно билету. Радует, что очень много молодёжи сейчас в театр ходит. Я работаю на третьем этаже, там галерея всех артистов, отвечаю на вопросы о них, о здании театра, о спектаклях. А люди у нас любопытные, все хотят знать.
 

Самые дурацкие вопросы, я считаю, о личной жизни артистов. Обычно в таком случае говорю, что этот вопрос в мою компетенцию не входит и мягко отвожу от темы.
 

На работу иду с хорошим настроением. Со всеми поздороваешься, поговоришь с артистами, они нас уважают — прислушиваются, спрашивают, как зритель принимает.
 

Я всегда хожу на сдачу спектакля, чтобы сесть и посмотреть его от начала и до конца, потому что во время работы прерываешься: то одно, то другое.
 

Люблю наш театр очень! Мне уже за 70, но я не хочу пока уходить. А на пенсии-то чего сидеть, когда есть желание и возможность поработать?
 

Станислав Мальцев главный режиссёр
 

В Иркутске я не был до июня прошлого года. Мой дом родной — это Дальний Восток. В театре Тихоокеанского флота я проработал 21 год. Видимо, пришло время что-то изменить в жизни, и тут как раз меня пригласил к сотрудничеству директор иркутского драмтеатра Анатолий Стрельцов. Я даже не могу сказать, как это получилось, как-то совпало все... Я специально не искал новое место работы. И вот прошёл уже год с того момента, как состоялась моя первая премьера в театре Охлопкова — «Царь Фёдор Иоаннович».
 

Сюда попал, как в дом родной. У меня было полное ощущение, что все старые театры так мудро устроены, по-человечески созданы, что если ты ловишь атмосферу этого здания, то ты точно знаешь, где что находится. И я достаточно быстро стал себя чувствовать, как рыба в аквариуме.
 

Актёры имеют возможность как-то отдохнуть в обед, а у меня не получается, потому что с утра репетируем один спектакль, с двух — второй, вечером постановку смотрю на сцене. В каких-то часовых перерывах — встречи с художниками, аранжировщиками, журналистами.
 

Конечно, нужно и подготовиться к репетиции, прочитать что-то. Но это либо поздно вечером, либо в выходной. По понедельникам у меня такой чистый день, когда могу думать не о текущей работе, а на перспективу. Работа режиссера и главного режиссера отличается. Первый отвечает только за свой спектакль, он приезжает в город, как любовник: сам получил удовольствие, и все получили удовольствие.
 

А главный режиссёр — это каждодневная работа. Он думает постоянно, как занять всю труппу, строит стратегические планы театра. Это постоянная ответственность за творческий процесс. Главный режиссёр должен быть и педагогом. Он не может просто приходить и брать то, что есть. Он должен стараться, чтобы актёры росли на перспективу.
 

Зачастую приходится смирять свои личные амбиции для театра в целом. Ты допустим, очень хочешь поставить вот эту пьесу, но нужно вот эту, чтобы занять как можно больше актеров. Эта должность несёт очень большую ответственность. Шапка Мономаха очень тяжела. Я, кстати, никогда не стремился стать главным режиссером, вот так всё сложилось в жизни.

Фото: 
Дмитрий Дмитриев
Автор: 
Екатерина Зырянова
10.04.2019