В начале марта в Иркутский академический театр спустя 18 лет после первой премьеры вернулся легендарный спектакль «Поминальная молитва» Григория Горина. Об этой постановке, о своих ролях, о выборе профессии и многом другом с журналистом портала «ИрСити» побеседовал заслуженный артист России Степан Догадин.
 

— Скажите, как создавался рисунок роли Тевье? Чем созданный вами образ отличается от героя, которого играл народный артист России Виталий Венгер?

— Виталий Венгер меня вдохновлял. Честно скажу, бессознательно что-то у него перенял. Я был занят в спектакле 1998 года, и игра Виталия Константиновича производила на меня большое впечатление. Сейчас, в новой версии этой постановки звучит тот же текст, зритель видит похожие мизансцены и сценографию, а в моём сердце, моей памяти звучит та интонация венгеровского Тевье… И это, безусловно, влияет на исполнение образа, хотя многое я делаю совсем по-другому.
 

— В одном из интервью режиссёр Олег Пермяков сказал, что ваш Тевье значительно мягче, нежели у Венгера, у которого он показан бунтарём. Это так?

— Действительно, Олег Пермяков во время работы над спектаклем просил искать тот момент, когда мой герой не то, что прогибается, но смиряется. Хотя, я думаю, в этой роли есть всё: и бунт, и смирение. У Венгера этот герой показан жёстче, потому что сам артист был взрослее, мудрее, возможно, поэтому казался более основательным человеком. И всё же в финале он так же говорил: «А что нам остаётся делать? Жить дальше».
 

— Совсем недавно вы показали на малой родине Валентина Распутина постановку его повести «Последний срок». Как местный зритель принял спектакль?

— «Последний срок» в Усть-Удинском районе был сыгран дважды: в самой Усть-Уде и в Аталанке (деревне, где прошло детство Распутина). В Усть-Уде мы играли в очень симпатичном Доме культуры — у него была прекрасная акустика. Пришло очень много людей, среди которых были соседи, друзья, родственники Валентина Григорьевича. Спектакль они приняли очень хорошо.
 

Второй раз мы показали «Последний срок» в спортзале Аталанской школы — в таких условиях его ещё не играли. Я запомнил, как на спектакль пришли два мальчика, сели в первом ряду и смотрели, буквально открыв рот. Я даже подумал, что, может быть, кто-тоиз них решит поступить в театральное училище или начнёт писать.
 

— В спектакле по роману Достоевского «Идиот» вы играете генерала Епанчина. Как вы относитесь к произведениям Достоевского?

— Достоевский очень глубок, играть героев его произведений сложно. Но радует, что после того, как люди посмотрят спектакль, в них просыпается интерес к писателю, его начинают читать, перечитывать. Когда мы в школе проходили «Преступление и наказание», этот автор абсолютно не воспринимался — трудно было понять переживания, боль персонажей. Да и время тогда было другое: солнечное, советское, а в произведениях Фёдора Михайловича описывался совсем другой мир. Книги Достоевского я вновь взял в руки уже после армии, и вдруг начал сопереживать, почувствовал, что меня это трогает. Он пытался докопаться до глубины причин поступков, до истока мыслей, до начала внутреннего конфликта человека. Это своеобразный диалог с Богом…
 

— Почему вы выбрали профессию актёра?

— У меня не было выбора. Моя мама работала преподавателем литературы и русского языка. Она с двух -трёхлетнего возраста постоянно учила со мной стихи, раскрывала смысл каждого произведения, которое мы читали. А в школе учительница по литературе предложила мне пойти в кружок литературного чтения. В нём я занимался с четвёртого по десятый класс, очень неплохо выступал, занимал места на городских конкурсах чтецов. Педагог по речи, Полина Сергеевна Дёмина, была учителем географии, но в юности очень хотела стать актрисой. Эта мечта не сбылась, и она вдохнула её в меня. Именно Полина Сергеевна взяла меня за руку, и мы пошли в «Дом актёра» в 1985 году поступать на курс «Табакерки» (мне тогда исполнилось 17 лет). Прослушивал лично каждого Олег Табаков. После он мне сказал: «Знаешь, ты для меня слишком молодой. Отслужи в армии и, если у тебя останется желание заниматься этой профессией, приезжай ко мне — послушаю тебя ещё раз». После этого мы с Полиной Сергеевной отправились в Иркутское театральное училище, и туда я поступил. Вот так моё желание читать стихи превратилось в профессию актёра.
 

— Что вас вдохновляет на новые роли?

— Вдохновляет всегда материал, а также режиссёр, который приносит пьесу или инсценировку. Он очень убедительно рассказывает, что и как хочет поставить, и мы, актёры, должны влюбиться в будущий спектакль вместе с ним. Это мощное вдохновение. Больше может вдохновить только сама жизнь.
 

— Кто из ваших персонажей самый любимый?

— Сложный вопрос. Мне было комфортно существовать в образе Тевье-молочника. Нравится играть Лопахина в «Снах Ермолая Лопахина» по «Вишнёвому саду» Чехова, Михаила в «Последнем сроке» Распутина — этот герой близок мне по характеру.
 

— В 2013 году вы получили звание заслуженного артиста России, что-нибудь изменилось в вашей жизни после этого?

— Если честно, к наградам я отношусь скептически. У нас в театре работает много артистов, которые заслуживают звания. Дело в другом. Этому театру отдано 25 лет. Подводя итог, ты понимаешь, что занимался профессией не зря. Моя мама очень мечтала, чтобы у меня всё получилось и я реализовался в любимом деле. Для неё признание моего творчества очень важно.
 

— Вашу семью поистине можно назвать театральной, вы не против того, чтобы ваша дочь тоже стала актрисой?

— Нет, не против. Она занята в спектакле «Идиот». В этой постановке у неё несколько выходов, спектакль очень длинный и приходится долго ждать своей сцены, а играет она после школы… И когда я привожу её домой после, вижу, что она еле живая. Так устаёт! Дочка просто засыпает у меня на руках. А вот в «Поминальной молитве» ей понравилось играть — здесь она может потанцевать. Пусть выбирает сама. Это хорошая профессия и, если действительно здесь твоё призвание, можно быть счастливым человеком.