Будь в курсе
событий театра

«Семейственные записки Петра Андреевича Гринева для потомства», разыгранные на фоне пугачевского бунта в театре драмы

Разработка сайта:ALS-studio

Версия для печатиВерсия для печати

«Капитанская дочка» — звонкий аккорд под занавес пушкинского сезона. Спектакль премирован по многим номинациям юбилейного фес-тиваля: режиссер (А. Булдаков), художник (А. Плинт), музыкальное оформление С. Маркидонова, актеры А. Братенков (Петр Гринев), Е. Солонинкин (ряд ролей), Н. Дубаков (Пугачев).
 

Труппа на летних каникулах, можно отстраниться от премьерной горячки и, может быть, что-то уточнить перед осенней встречей со зри-телем. Надеюсь, зрителей, юных и взрослых, у этого Пушкина будет много, он того стоит. Ведь школа порядком засушила «Капитанскую дочку»; в театре же на фоне шумного многолюдья «пугачевщины» разворачивается пронзительная история двух чистых сердец, выстоявших среди соблазна и страха. История надежды на то, что в нашем непрекращающемся бунте, «бессмысленном и беспощадном» (слова Гринева вынесены в эпиграф спектакля), все же устоит совестливая русская душа. Спектакль много знает про Пугачева и его время. Это знание — от Пушкина-историка, от Пушкина-художника, но и не только: оно — от последующих двух веков постылой пугачевщины. И театру хочется рассказать — про все сразу. И про Пушкина, и про историю, и про то, как мы поумнели наконец и меняем свой взгляд на историю.
 

Про все сразу — сложно. Хотя многое получается. Получается у Маркидонова, впопад, лаконично и точно монтирующего музыку из С. Губайдулиной, А. Шнитке, В. Артемова и других композиторов. В музыке спектакля — томительно-тревожная атмосфера жизни, не приспособленной для жизни. Музыка задает основу такому мощному конфликту, что, если удержаться, не согнуться здесь Маше и Пете, то - это выйдут настоящие люди. И Милена Гурова, и Александр Братенков, что называется, держат спину. Стать и породу обретает в этой роли Братенков; голос же Гуровой временами звучит тонким, нежным, непобедимым контрастом безобразию и несчастью. Получается у художника — с символикой повешенных под колоколами, а особенно с подвижным, грубо сколоченным, незадрапированным помостом, который выкатывает на нас раз за разом отдельные сцены, играемые в большой динамике и условности, в ускоренных ритмах, усиливающих общую атмосферу тревоги и неустроен-ности. Особенно запоминаются неожиданная резкость Гринева-старшего, определяющего судьбу сына; и интонации Авдотьи Васильевны, матери героя: все грядущие опасности, кажется, предсказаны в ее вскрике (в этих ролях — В. Венгер и Т. Кулакова).
 

Получается у режиссера, управляющего всем этим многолюдным действием. Особенно там, где он проводит свою линию отчетливо и твердо. Хороша его затея с Мужиком, выкатывающим помост, потом взгромождающимся на него в роли Ямщика, потом вдруг явившимся с топором в Петином сне, потом обернувшимся Трактирщиком и много еще кем по ходу спектакля: этот персонаж, кажется, за всеми поворотами под-жидает героев, от него все — и Пугачев тоже! — зависят... а он и сам не знает, что учудит в следующую минуту. Или запоет вдруг замечательно (отличная работа Евгения Солонинкина и педагога по вокалу Ольги Чирковой), или зарежет первого встречного.
 

Персонажей в инсценировке много, времени у каждого на сцене не много, прорисоваться и запомниться удается не всем. Хорош поручик Иван Игнатьевич — В. Егунов, особенно перед казнью: в нем вдруг проглянула такая звонкая юношеская стать, такая, я бы сказал, радость настоящего солдата в последнюю минуту правильно прожитой жизни, что возникла рифма с Гриневым: вот каков путь судьбы перед юным героем.
 

Меньше повезло Швабрину (С. Подрезов): как-то теряется он в суете второго акта, а жаль, потому что начинал с юмором, мужской значительностью, был Гриневу настоящим соперником; и предательство его могло бы быть не таким предсказуемым. К сожалению, только иллюстративны — добротно, но скучно — три «добрых русских старика» — чета Мироновых (Л. Слабунова и В. Сидорченко) и Савельич (Ю. Десницкий). Особенно жаль последнего: в тексте достаточно материала для режиссерских предложений. Конечно, изначально предсказуема — и все же не решена до конца — проблема Пугачева и «пугачевщины».

25.06.1999