Предисловие к премьере.

 

Полвека назад если кто-то шептался «про это», то имелось в виду — любовь или — о, ужас! — легкий флирт. Спустя два-три десятка лет «про это» уже означало супружескую измену, разврат, публичные дома. Ближе к нашему времени «про это» означало шепотки о «сексуальных меньшинствах». Вот с этими представлениями об «этом» до меня донесся шепоток о новой работе охлопковского театра.

 

Проше всего было бы представить этот спектакль как французскую театральную иллюстрацию к модной, даже все еще чуть-чуть скандальной теме о трансвертизме — изменении пола. К тому дают повод и сами авторы пьесы, то намекая нам на некоторые сложности в супружеских взаимоотношениях героев, то на странные симпатии одного из них в отрочестве к своим ровесникам. Само по себе это тоже любопытно, и, думается, что и этого сюжетного хода могло быть достаточно для незатейливого театрального спектакля.

 

Однако, будучи допущенным постановщиком спектакля к последним его репетициям, я все больше убеждался, что и авторов пьесы, и режиссера гораздо в большей мере интересовало не «как», а «почему» человек пошел на смену не только пола своего, но — своей личности, судьбы, жизни. Хотя я меньше всего хочу, чтобы зритель, пришедший на этот спектакль вдруг наморщил лоб и закатил в философском раздумье глаза: кто мы? откуда мы? куда мы идем?

 

Нет, сначала мы будем смотреть комедию, почти детективную комедию. Но это из тех детективов, в которых, как скажем, у Жоржа Сименона в романе «Льют дожди», где сквозь увлекательный сюжет проглядывают грустные глаза вечно одинокого человека. Наверное, я вспомнил «Льют дожди» по какой-то подсознательной аналогии с мелодией Адамо «Падает снег», звучащей в спектакле вперемешку с задумчивыми песнями Джо Дассена.

 

И все-таки это комедия. Но комедия, схожая с невеселыми наблюдениями Марселя Марсо. В одной из своих мимических миниатюр он показал нам трагедию своего героя, резво менявшего свои маски-судьбы, забавлявшегося этой возможностью мгновенных изменений, и вдруг оставшегося с одной из них, может быть, не самой лучшей, навсегда. Так и герой нашего спектакля, решительно изменивший свою жизнь, вдруг поймет (хотя это может случиться уже и за финалом театрального действия), что нельзя прожить чужую жизнь счастливо, нельзя сменить свою жизнь, не ранив чувства жены, друга, сына.