Наша профессия, постановка спектаклей, игра на сцене, все это предполагает выброс раскаленной магмы, которая кипит у тебя внутри. В юности все это воплощалось в тех приключениях, что вы перечислили, а теперь выходит в творчестве. Хотя на бытовом уровне нет-нет, да прорывается. Я до сих пор играю в футбол на Первенство Иркутской области за команду ветеранов «Байкал Плюс». А последний чемпионат мира еще раз показал, что футбол – игра настоящих мужчин.

На мой взгляд, абсолютно свободным при жизни человек быть не может. Он полностью зависит от мира, в котором живет: от семьи, друзей, сослуживцев, от страстей, с которыми борешься ежеминутно, суждений окружающих. Но… Занимаясь творчеством, ты уходишь в другую реальность, в мир образов, которые создаешь или которые создают тебя. Проживая судьбы героев – Сирано де Бержерака, Александра Колчака, Мака Мерфи, душа на какое-то время вырывается из клетки. Ты ощущаешь кайф, который можно, наверное, назвать свободой. Свободой духа.

Эта постановка родилась изначально не в галерее, мы её играем в буфете Дома Актера. Я прочитал пьесу и понял, что мне хочется поговорить об этих людях, прикоснуться к их судьбам. Представил ее актрисам, они загорелись, и мы совершенно бескорыстно сделали этот спектакль. Я присутствую на всех показах, и после, когда вижу заплаканные глаза и слышу слова благодарности, понимаю, что это самое ценное, что есть в нашей профессии. Это счастье - чувствовать, как происходит то чудо, для которого театр и создан.

Нет, мои не «стукнутые» театром. Они регулярно ходят на премьеры, дома мы обсуждаем увиденное ими, иногда их размышления довольно неожиданно интересны, но на этом их страсть к нашей профессии заканчивается. Они с большим рвением занимаются спортом, чему я очень рад. Дочь имеет черный пояс по тхэквондо. Дважды была чемпионкой Сибирского федерального округа среди юниоров. Сын занимается боксом и большим теннисом. Единственное, что меня огорчает, – наследник наотрез отказывается играть со мной в паре. Говорит, что я не даю ему спокойно играть, очень громко руковожу процессом. Видимо, профессия режиссера и здесь у меня на первом месте.

Прежде всего, порядочными людьми. А в какой области реализуются – уже их дело. Главное, чтобы занятие, которое они выберут, приносило не только деньги, что, безусловно, очень важно, а также радость и удовольствие. Первого сентября дочь пойдет на первый курс института, сын –  техникума. Хочу, чтобы он начал осваивать какую-нибудь мужскую специальность, а потом уже получил высшее образование. Сейчас, пока летние каникулы, они работают, помогают пополнять семейный бюджет.

Проблема отцов и детей существовала всегда. Самое главное, когда начинаешь возмущаться: «А вот мы… А в наше время…», вспоминать, что ты сам творил молодым. Слава Всевышнему, я еще не утратил способность валять дурака, пытаться понять и разобраться в том, чего не знаю и не умею. Вот как раз у молодых можно многому научиться. И потом, они своим задором, неуемной энергией и свежими идеями так заводят, что мозги закипают.

Думаю, у всех по-своему. В моем случае, в определенный момент мне стало тесно в рамках концепции другого художника. Репетируя, как артист, у другого режиссера, я видел и чувствовал все иначе, по-своему, я просто испытывал мучения. «Здесь же должны актеры сказать так, а не эдак. А вот здесь должна быть музыка такая, а не сякая». Вообще черты режиссера, сейчас я это понимаю абсолютно, были заложены во мне с детства. Я всегда организовывал вокруг себя какой-нибудь кипеш, в групповых играх делил ребят на команды, подбивал на разные авантюры. Сейчас вспоминаю это с улыбкой.

Не знаю, не помню. Наверное, в юности все хотят покорять самые крутые вершины. Мы все уверены, что только нас там и ждут с нетерпением. Нет, я действительно не помню. А раз память не зафиксировала, значит, такого уж рвения и не было. Ведь, если честно, у меня есть еще одна черта характера, которую я почему-то очень люблю в себе. Это лень. Мне нравится подолгу сидеть на берегу Байкала, разговаривать с ним, неспешно бродить по нашему городу или просто смотреть в окно и ни о чем не думать. А Москва. Ну что, она и есть Москва.