В академическом драматическом театре имени Охлопкова юбилеи членов коллектива принято отмечать по-семейному. В торжественный день все вместе собираются с утра пораньше, именинника усаживают на сцене, остальные – в зрительном зале, и... понеслось! Трогательные поздравления, подарки, смех с некой долей грустинки: очередной юбиляр перешёл в возраст, который принято называть солидным.
 

Так отмечали и 50-летие заслуженного артиста РФ Игоря Чирвы, казавшегося ещё вчера молодым человеком, а сегодня он уже зрелый мужчина, отец семейства, ведущий артист. Начинал работу в театре с амплуа характерного актёра, не успевал он выйти на сцену, как зрители начинали смеяться. Актёр, кажется, ничего не делал такого, чтобы было смешно, но его вид, серьёзность, с какой он смотрел со сцены в чёрную бездну зрительного зала, делали его персонажей или трогательными, или с долей отрицательной характерности, но смешными – обязательно.
 

Глядя на Чирву, невозможно не задаться вопросом: как юноша из небольшого Ленска Республики Саха (Якутия), где слово «театр» произносится редко, захотел стать актёром? Это кажется необъяснимым и невозможным! Но всё возможно, если предначертано судьбой, если природа наделила талантом, который можно реализовать только на сцене.
 

В школе учитель по литературе Людмила Викторовна Поэгле напророчила своему ученику актёрскую профессию. Слушая, как мальчик читает стихи, она порекомендовала ему принять участие в городском конкурсе. После победы не просто хвалила, а настоятельно рекомендовала по­думать о поступлении в театральный вуз. Человеком она была настойчивым и внимательным, поэтому, когда объявили набор в театральную студию Центрального дома культуры, она подошла к Игорю и спросила, почему тот не бежит записываться. Он не побежал – пошёл, сохраняя чувство собственного достоинства.
 

В студии Игорь занимался с восьмого по десятый класс, где понял, что приобщился к творчеству, которое захватывает полностью, помогает стать уверенным в себе, свободным внутренне. Он постоянно удивлялся, как из реплик и монологов, написанных в пьесе, рождается спектакль, как слова наполняются не только смыслом, но и живой энергией исполнителя. Решено – он будет актёром!
 

Поступать поехал в самый близкий от Ленска город – Иркутск. В театральное училище приняли сразу: молодой человек удивил руководителя курса Семёна Казимировского своей серьёзностью и волевым характером. Как и большинство студентов-юношей, после второго курса пошёл в армию, когда отслужил и вернулся в училище, попал на курс педагога по мастерству актёра Веры Товмы. Она не милейший Семён Савельевич, который добивался от учеников результата поощрениями и похваливанием, Товма была жёстким и чрезвычайно требовательным преподавателем, криком вводившим студентов в ступор. Но ничего, Игорь справился, успешно окончил училище и по приглашению режиссёра Владислава Пази поехал в русский театр Киргизии в город Фрунзе (сегодняшний Бишкек). Актёрская карьера начала складываться успешно, но как у многих остаётся тяга к городу, в котором учился, так и Игорю Чирве грезился иркутский драматический театр, поразивший в студенческие годы своими талантливыми актёрами.
 

Сделав остановку в родном Ленске, актёр приехал в Иркутск, где с некоторыми препятствиями его всё же зачислили в труппу. Один из первых образов, созданных Чирвой в спектакле «Инцидент», был схож с его внутренним состоянием. Он играл робкого парня, попавшего в переделку в вагоне электрички. Игорь терпеливо ждал других ролей, возможности выйти на сцену в новом спектакле. О том, что вскоре будет играть центральные роли, станет заслуженным артистом РФ, он даже не мечтал. Какие-то сыгранные роли Игорь забыл, но хорошо помнит Саяпина в спектакле «Утиная охота». Актёр вновь играл тихого парня, не похожего на решительных журналистов, какими они предстают в жизни и литературных произведениях. Саяпин полюбил Веру и не отрёкся от неё, узнав о легкомысленном прошлом своей невесты. Наоборот, как герой Достоевского, он поверил девушке, терпением и любовью начал лепить в ней новый характер. 
 

До 2000 года Чирва был то плотно занят в репертуаре, то ждал ролей, которых режиссёры давать не торопились. Этот период длился до момента прихода в театр режиссёра Геннадия Шапошникова, сумевшего разглядеть в актёре не только его внешнюю характерность, но и внутренние сложнейшие душевные переливы. Содружество с Шапошниковым началось с роли Мечёткина в спектакле «Прошлым летом в Чулимске» Александра Вампилова, в котором образ бухгалтера был поставлен в комедийную ситуацию. Мечёткин мог подавиться едой, споткнуться на лестнице, выглядеть фанфароном в сцене сватовства.
 

Героя Чирвы в спектакле было много, он появлялся в сценах, где и находиться-то ему было не обязательно. Одинокий стареющий мужчина, которому заняться нечем, общаться с людьми он тоже не умеет. Чирва был смешон в образе своего героя, но и беспомощен, наивен, трогателен. Если можно было бы поставить на одну чашу весов противность Мечёткина, а на другую – неприкаянность, перевесила бы вторая, наполненная пульсирующей человеческой болью. 
 

Распределению на роль Ивана Петровича Войницкого – дяди Вани из пьесы Чехова, предшествовал поступок, вообще несвойственный актёрам. После нескольких сыгранных комедийных ролей Игорь начал понимать, что задыхается: многие персонажи, которые доводилось играть, в сценическом развитии не нуждаются, они данность, определяемая небольшим набором индивидуальных черт. «Что-то надо сделать, что-то придумать», – говорил сам себе актёр, зная, что не волен выбирать роли.

А почему бы и нет? Игорь прослышал, что художественный руководитель собирается ставить «Дядю Ваню». Актёр подготовился к разговору, а когда он состоялся, без обиняков сказал, что хочет играть Войницкого. Режиссёр опешил от нахального стремления Чирвы заполучить роль, о которой мечтает каждый актёр. Игорь объяснил, что от комедий у него портится настроение, он задыхается в клоунаде, которая убивает его естество. Финал того разговора оставался открытым, но когда было вывешено распределение, Чирва увидел против роли дяди Вани свою фамилию.
 

Что пережил тогда артист, словами высказать невозможно, наверное, восторг и ужас одновременно. Первый раз ему была поручена роль, в которой надо проявляться всеми чертами характера, оттенками настроений, переливами души. Дядю Ваню играли актёры с внешностью героев-любовников и по-настоящему драматическим амплуа, многие из которых забывали о деревенском житье-бытье Войницкого.
 

В первую очередь Чирва подчёркивал неотёсанность своего героя, душевную замученность, терзания, превратившие его жизнь в безрадостное существование. Усугублялось его положение и тем, что он, как мальчишка, влюбился в жену своего родственника, отставного профессора Серебрякова. Противоречивость чувств, которые испытывал дядя Ваня, Чирва проявлял грубовато, он стеснялся Елены и приставал к ней, как мужик, только что вышедший из трактира. 
 

Игорь Чирва сумел создать в спектакле сложный, постоянно рефлексирующий характер, в котором заключена русская душа. Полная сложных чувств, неумения позитивно мыслить, не устремлённая к покою. От природы дядя Ваня наделён многими ценными качествами, которые не реализованы, подчинены мелким заботам о быте. Многотерпение человека и проявляется в том, чтобы «нести свой крест и верить», ждать, когда душа успокоится, отдохнёт, «увидит небо в алмазах».

После «Дяди Вани» Игорь Чирва расширил диапазон своего актёрского мастерства, научился в трагическом находить смешное, а в комедии вносить драматическую многоплановость персонажа. В «Гамлете» Шекспира он создавал образ «серого кардинала» Датского королевства – Полония, в «Мёртвых душах» Гоголя – собирательный образ чревоугодника Собакевича, в «Волках и овцах» Островского – сущность либерализма на все времена – Лыняева. И во всех этих и других ролях актёр стремится быть искренним, добивается открытости тех качеств героев, которые характеризуют в них ту или иную сущность человека.
 

Игорь Чирва кажется очень серьёзным даже когда улыбается. Это выражение лица подчёркивают густые брови, нависающие над живыми, очень выразительными глазами. Именно эта серьёзность делает его смешным в комедиях. Актёр вошёл в троицу исполнителей, блистающих в капустниках. Чего стоит номер, названный «Стриптиз». В военной шинели, из-под которой торчат голые ноги, обутые в ботинки-опорки, он выглядит устрашающе, а поступает наоборот: лихо размахивает полами, то открывая, то закрывая части тела, которые принято прикрывать. На фестивале современной драматургии имени Александра Вампилова в «капустном» номере Степан Догадин и Евгений Солонинкин представляли телеведущего и успешного актёра, Игорь Чирва был театральным критиком. Он строжился, говорил о принципиальности и распалялся настолько, что раздевался до нижнего белья, так сказать, обнажал душу. Актёр при этом, как всегда, был серьёзен и, как всегда, обаятелен, потому что именно эти качества позволяют его образам отличаться «лица необщим выраженьем».