28 ноября на Камерной сцене Иркутского академического драматического театра имени Н.П. Охлопкова состоится первый показ невиданной комедии «В квадрате чувств». Автором пьесы стал хорошо известный в Сибири Александр Баталин — ветеран иркутской журналистики, долгие годы собкор Российского информационного агентства «Новости», создатель нескольких телевизионных и кинофильмов, не последний театральный критик. О том, как и чего ради бойкое перо публициста навострилось для пробы в драматургическом жанре, расскажет нам сам новоиспеченный комедиограф.

 

 

 

— Конечно, тот давний случай подразумевался мною, хотя и не буквально. Исторической и биографической составляющей в моей комедии нет. Но эхо минувших событий, наверное, угадают иркутяне моего поколения. Тогда на Лисихинском кладбище не понарошку стрелялся популярный актер ТЮЗа — роковой красавец — со студентом, будущим журналистом. Конечно, из-за женщины. С актером я был чуть-чуть знаком, много видел его на сцене. Помню, что был неприятно удивлен, узнав, что он все-таки выстрелил в соперника и ранил его. Этот сенсационный случай тогда взбаламутил весь город, особенно гудела и волновалась богема. Детали инцидента были темны, но слухи носились с интенсивностью пожара. Кто-то говорил, что любимец публики «сам хорош», записной донжуан. Другие восхищались его «гусарским» удальством. Многие молодые люди примеривали на себя «перчатку» вызова. Я ухаживал за моей будущей женой Ольгой и тоже, грешен, умозрительно примеривал. К счастью, в нашей с Ольгой жизни ни разу не возникло даже тени такой ситуации.

 

 

— На тот момент решил, что стал бы.

 

 

— Ну, перво-наперво, хотел зрителя позабавить, развлечь. Все жанры хороши, кроме скучного, и в театр мы ходим за праздником. А попутно хотелось напомнить: когда-то решающую роль в жизни мужчины играли не «успешность» и «крутизна», а честь и достоинство. Было свежо такое понятие, как «нерукопожатные» персоны, был на пике моды такой непрактичный «гаджет», как рыцарская доблесть. Сегодня эти высокие стандарты как-то нивелировались, потускнели, потеснились в тень. Но их так не хватает! Им так пора вернуться и зазвучать с новой силой. Моя пьеса адресована в большей степени тем, кому за тридцать. Я хорошо помню себя в этом возрасте, когда покоя не дают максимализм требований к себе и беспощадность самооценки. В этом возрасте сейчас мой сын Антон. Экзистенциальный кризис среднего периода жизни всегда переживался остро, а в наше гипердинамичное время — и подавно. Мои герои переосмысливают и свое место в жизни, и свои близкие взаимоотношения, делая непростой выбор между истинным и ложным, лукавым и праведным путем.

 

 

 

— Да, жанровая и формальная природа спектакля эклектична. Лирическая комедия с элементами фарса, наверное. Хотя и такое определение не исчерпывающе. Много с точки зрения смысла и стиля привнесли режиссер Владимир Дрожжин, хореограф Владимир Лопаев и художник-постановщик Валерий Чевелёв. Можно сказать, мой текст был карандашным эскизом, с которого эти три мастера лепили скульптурное тело спектакля, сообщив ему  объем и краски, движение и жизнь. Они открыли в пьесе новые ракурсы, позволили помедлить, помедитировать в ее узловых точках и, напротив, поозорничать, покуражиться в промежутках.

 

 

— Ну, хвала или хула, покажет премьера. Для меня это первый факт постановки моей пьесы. Я, не буду скрывать, очень волнуюсь. Но то, что я вижу на репетициях, то, что делают замечательные актеры охлопковской труппы Александр Братенков и  Андрей Винокуров, Ярослава Александрова, Надежда Савина, Анна Дружинина и Милена Антипина, мне нравится. Какой вердикт вынесет главный судья — зритель, узнаем уже очень скоро.   

 

 

 

— Я к театру, к алхимической лаборатории лицедейства подкрадывался давно. Много раньше, чем стал вести на областном телевидении передачу «Киногоризонт», где рассказывал о фильмах и актерах. Я влюблен в театр с детства. Еще школьником имел дерзость играть в народном театре при Доме офицеров в Чите. Роли у меня были разные. Студента театрального вуза в пьесе Дмитрия Угрюмова «Чемодан с наклейками». Потом ложного «дяди»-шпиона из «Судьбы барабанщика». За эту роль меня своеобразно отметило жюри смотра самодеятельности, эксперты заподозрили, что злодея играл учащийся театрального училища. Помню, что, угрожая и выкручивая ухо главному герою, вдруг почувствовал необъяснимую власть над залом, и произнес свои реплики тихо, почти шепотом, зловещим, само собой. Была еще роль китайского представителя, который должен был произнести какую-то речь. Чтобы сделать это с китайским акцентом, я ловил по ночам китайское радио, рисовал перед выходом узкие глаза.

 

Когда учился в Иркутском университете на филфаке, нахальничал в роли театрального критика на страницах «Советской молодежи» и «Восточки». Первую рецензию опубликовал на пьесу «Валерий Нечаев» иркутского автора Беллы Левантовской, поставленную на охлопковских подмостках. Писал я и о «сосланном» к нам московском театре «Скоморох». Говорят, мои опусы о нем читала сама министр культуры Фурцева, прежде чем разогнать опальный коллектив. Я добился, чтобы мне как университетскому студенту в спецкурсы добавили историю русского театра. Со мной индивидуально занимался преподаватель Иркутского театрального училища, философ и театровед Юрий Корнилов.

 

В 80-е годы я отпрашивался с работы в АПН, чтобы съездить на очередной семинар театральных критиков Всероссийского театрального общества, где блистали настоящие мэтры театроведения Александр Свободин и Вера Максимова. Вере Анатольевне я даже всучил свою первую, пробную пьесу, которая называлась «Все в шоке». Она ее не поленилась прочесть, сделала мне ряд ценных замечаний, одобрила мои авторские поползновения.

 

Всю жизнь я осознанно развивал свой интерес к театру и даже возглавлял одно время областную секцию театральных критиков при двух творческих союзах: театральных деятелей и журналистов.

 

Заняться драматургией всерьез не позволял плотный график журналистской работы. Теперь вот время появилось. «В квадрате чувств» — моя вторая пьеса. Первая написана на политическую тему — о ситуации вокруг Байкала. Там фигурируют губернатор и высокое Инкогнито от Президента. Понятно, что этот материал вызывает опаску у постановщиков. Есть еще третья пьеса в работе, но о ней рано говорить.

 

 

— Конечно, сына. Жаль, рядом не будет моей супруги Ольги — талантливого журналиста и прекрасной женщины. Меня вдохновляла и светлая память о ней. Хотел бы услышать мнение о спектакле таких авторитетных и ценных для меня «ревизоров», как Светлана Жартун, Сергей Захарян и Арнольд Харитонов. Рад и благодарен буду каждому зрителю, пришедшему в зал посмотреть, что у нас получилось. Мы старались быть искренними и надеемся на взаимность.