Наталия Королёва: «Мечтаю, чтобы все вокруг меня были счастливыми»
Разработка сайта:ALS-studio
(полная версия интервью, опубликованного на IRK.ru)
Вместо предисловия:
В последнее время ко мне обратилось несколько человек с одинаковой просьбой: помочь им достать билеты в театр на любой спектакль с Наталией Королёвой. Наверное, здесь нет ничего удивительного – народная любовь к народной артистке совершенно естественна, но… когда я вновь увидела ее в одной из новых постановок («Игрок» Достоевского, где Наталия Королёва играет барыню Антониду Васильевну), то сама почувствовала, как спектакль сразу приобрел более яркие краски с появлением артистки на сцене, после чего весь зал оживился и разразился аплодисментами. В спектакле у нее несколько сцен, но мне показалось этого мало, хотелось ещё, хотелось спросить режиссера, «почему так мало Королёвой?».
– Вы родились весной в начале апреля. Это прекрасное время, на улице становится тепло… Какое у вас любимое время года?
– Я обожаю весну! И вовсе не потому, что у меня день рождения весной (улыбается), а потому что после зимы все просыпается, ты выходишь из зимней спячки, все оживает, появляется первая зелень, много солнца, много тепла. Я очень люблю это время.
– В силу своей профессии Вы много путешествуете, но я знаю, что Ваши поездки связаны не только с гастролями. Вы любите путешествовать? Какая страна, какой город произвели наиболее яркое впечатление?
– Туристических поездок у меня на самом деле не так много, всё в основном связано с гастролями. Туристом я была в Италии, Китае и Тайланде – это хорошие места для отдыха. Страны поражают своим теплом, экзотичностью. Хочется только моря, прогулок по берегу.
Наибольшее впечатление на меня произвел Израиль (гастроли театра в ноябре 2012 года). Это удивительная страна с особой атмосферой. Несмотря на то, что нам приходилось много работать, мы там вдохнули особого воздуха, благодати, прикоснулись к чему-то вечному. Я действительно поняла, что такое Земля Обетованная. В Европе я с театром была в Германии, Болгарии… Я столько наездилась за свою жизнь! Столько гастролей от Архангельска, Мурманска, Северодвинска до самой Камчатки. Были и азиатские республики – гастроли в Душанбе, Ташкент…
– В Америке Вы тоже были?
– Дважды, это было начало 90-х гг. И Америка меня, конечно, ошеломила! Всё, с чем мы столкнулись: магазины, театры, рестораны, семьи, в которых мы жили – всё! Да, думала я, украли наш лозунг «Всё для человека» и успешно им пользуются.
– А Вы бы смогли жить в другой стране?
– Не знаю… Очень бы хотелось, и мы часто об этом думали: вот бы переехать, даже несмотря на возраст, может были бы моложе – решились… А ведь нет, не оторваться. Все здесь. Все корни, все родные. Нет, не смогла бы.
– Вы родились не в Иркутске, и детство, и юность прошли далеко отсюда. Однако здесь Вы живете уже 30 лет. Где Вы себя чувствуете наиболее комфортно? У Вас есть любимое место, куда хочется возвращаться?
– Мое любимое место – это мой дом в Иркутске. Это место, где мне очень хорошо и куда хочется возвращаться снова и снова. Я бы хотела еще раз побывать в Израиле. Мой муж там был трижды и говорит, что каждый раз – это новые впечатления, туда можно приезжать и приезжать.
– Можно Вас назвать авантюрным человеком?
– Наверное, нет. Я такая трусиха, я всего боюсь (улыбается)!
– Наверное, Вы все-таки совершали в своей жизни хоть один, но достаточно рискованный поступок? Что можно назвать вашей самой большой авантюрой? В позитивном смысле.
– Наверное, это мой приезд в Иркутск как прыжок в неизведанное, рискованное. Я много раз уже об этом рассказывала. Я рискнула прилететь из Архангельска, через всю страну, в давно сложившийся театральный коллектив, где мне пришлось все начинать сначала… И это был авантюрный шаг с моей стороны. Первые два года мне здесь пришлось очень непросто.
– Сейчас все это прожито, пережито, имеет результат. Как сейчас Вы оцениваете тот свой поступок?
– Я же Овен! А про Овнов говорят, что они любимцы космоса. Какая-то интуиция вела меня, подсказывала, что из Архангельска надо срочно уезжать. Это как знак судьбы – мне надо переехать в Иркутск. И оказалось, что это был верный шаг. Я вообще считаю, что больше живу интуицией.
Сначала страшно было. Я скучала. Мы жили в однокомнатной квартире, в которой ничего не было. Помню, на кухне висел репродуктор, по которому диктор объявляла: «Московское время: 12 часов». А в Иркутске уже темнеет, уже шестой час! У меня слезы на глазах – в Архангельске день начинается, идет репетиция, а у меня уже вечер, и я никому не нужна… Было невообразимо горько! Но я выстояла. Наверное, где-то благодаря настойчивости: как это я не нужна? Я могу! Я знаю, что я могу! Я всегда верила, что настанет мой час. Может, не зря я здесь оказалась, и в другом месте моя судьба так не сложилась бы.
В молодости казалось, что «я бы украсила любой московский театр!» Но когда-то, еще в Свердловске, мой первый главный режиссер сказал: «Наташа, ты пока не уезжай. Я сам тебе найду хороший театр. Тебя сомнут, ты не умеешь локтями работать». Я действительно этого никогда не умела и не умею.
– То есть, несмотря на настойчивость и внутреннюю силу Вы все равно остаетесь достаточно мягким человеком?
– Мне кажется, да. Я очень не люблю конфликтные ситуации и всячески их избегаю. Моя подруга в Свердловске говорила: «Ты, Королёва, не борец!» Раньше были популярны всяческие собрания, где было принято ругать руководство. Я никогда не любила в этом участвовать. Мне казалось, что это совсем не наше дело – надо свою работу хорошо делать. Я вообще была такая счастливая: я имею столько работы, и еще мне деньги платят!
– Наверное, это отношение к работе настоящего артиста. Я слышала такое мнение, что артист отдыхает в театре: он от творчества получает удовольствие.
– Это тебе кажется. Мне многие говорят: «Какая у вас интересная профессия». Согласна, это не шапки шить, не у конвейера стоять и не валенки валять. Это действительно творческая работа, но если вспомнить, сколько слез бывает пролито в работе над ролью. Это такие муки! Кто-то мне сказал, что после шахтеров наша профессия считается самой трудной, потому что работаешь своим организмом. Сколько бывает неудовлетворенности – вкалываешь-вкалываешь, а спектакль не получился. Он не приносит тебе полного удовлетворения. У меня так с «Чайкой» было (роль Аркадиной). Спектакль кончится, а мне кажется, что что-то не доделала. Еще в нашей профессии много растоптанных самолюбий. Артист должен подчиниться тому, что от него требуют.
– Требования – это же всегда определенные рамки. Тогда ни есть ли это конец творчества? В моем представлении, творчество в рамках невозможно…
– Это в твоем представлении. Наша профессия зависимая. Автор написал пьесу, режиссер придумал спектакль, а ты, будь добр, исполняй. Конечно, у тебя есть своя тропинка создания образа. Ты создаешь его самостоятельно, и без этого не получится роли, если ты будешь ждать постоянных решений сверху. Но наша обязанность – подчиняться воле режиссера. Были такие случаи на моей практике: если сопротивляешься режиссеру, внутренне с ним не согласен и делаешь по-своему, в итоге проигрываешь. Ты поставил себе преграду, стопор, это мешает двигаться вперед.
– Речь идет о сотворчестве?
– Обязательно. И только так.
– Вы говорили, что Вы «любимица космоса», Вам часто везет в жизни?
– Я считаю, что да. Я везучая.
– Значит, Вам везет не только на события, но и на интересных людей? Встречи с какими людьми оставили наибольшее впечатление? Что-то в Вас изменилось после общения с кем-то?
– Мне везло на интересных режиссеров. У них я училась профессии, мастерству, и даже жизни. Это формировало меня как актрису, и как человека. Для меня режиссер всегда «выше» меня, он знает больше меня. С самой юности я обращалась к ним только по имени-отчеству. Для меня немыслимо сказать режиссеру «ты», даже если мы будем приятелями.
Есть еще одна знаковая встреча. Я была со школы воспитанным атеистом. Но, примерно, в 20 лет поняла, что всё, что я когда-то считала выдумкой, на самом деле существовало, что Бог есть. И в последние годы короткие встречи с батюшкой Харлампиевского храма в моей душе оставляют глубокий след. Они мне придают веры в жизнь. Веры, что добро существует. Пусть это звучит наивно. Ведь все наше творчество посвящено добру и любви.
– Давайте попробуем подойти к этому вопросу с другой стороны. У вас огромное множество ролей, причем, они все настолько разные: и дамы, и простые женщины, и множество реально существовавших, и героинь, написанных драматургами … Кто из них что-либо изменил в Вас, дополнил, заставил о чем-то подумать или очень точно попал?
– Каждая роль тебе что-то дает. Фантазируя на тему судьбы героини, открываешь новое, расшифровываешь автора, находишь биографию, мотивацию. С Виталием Венгером я играла «Женитьбу» Гоголя. Он – Подколесин, я – Агафья Тихоновна. Я так жалела свою героиню! Я в ней открыла замечательные качества, и она мне не казалась смешной и глупой. Я видела в ней настоящую женщину, у которой могла быть прекрасная судьба. Агафья Тихоновна действительно была готова стать женой любому из «женихов», родить детей, быть хорошей матерью. Это в ней согревало и придавало образу особую трогательность. Я выходила на сцену и буквально купалась в этом образе.
Еще одна героиня – Голда из «Поминальной молитвы», которая сначала мне не давалась. Последний монолог Голды я не могла произнести до сдачи спектакля. На репетициях я начинала говорить и замолкала. Что-то происходило внутри меня, и я до сих пор не понимаю, что это было и почему. Только на премьере, когда мне некуда было отступать, я рассказала его до конца. Мне потом писали: «Я желаю, чтобы эти мурашки, которые были у меня во время Вашего монолога на «Поминальной молитве», случались чаще и чаще».
Очень сильно на меня повлияла Тимирёва (спектакль «Звезда Адмирала»). Когда мы занялись темой Колчака, я ничего не знала про нее. Для меня было потрясением, что женщина за два года счастья заплатила тридцатью годами заключения. Я читала ее воспоминания, как ее выпустили из тюрьмы, когда Колчак уже был расстрелян, как она работала в библиотеке, снимала комнату на улице Карла Маркса. (И я ведь ходила по этим местам!) Я играла Тимирёву в возрасте, а Лена Серова – молодую. Мне на сцене было так легко, я восхищалась Тимирёвой! В финале спектакля, когда я читала последние строки о том, что «я еще жива наперекор судьбе…», я смотрела вперед, и было ощущение, что стены раздвигаются, и никого нет, и будто я говорю эти слова самому Колчаку, как будто существует какая-то мистическая связь. Настолько сильно она в меня попала. Эта роль научила меня, какую надо иметь силу, какой надо быть мужественной, чтобы выносить все невзгоды жизни.
– Мне кажется, что это больше мужественность в женственности. Все, о чем Вы сейчас говорили, ведь и есть настоящие женские качества: преданность, вера, очень большая любовь. Причем любовь не платоническая, а к вполне реальному человеку, но не опошленная, благородная, огромная…
– Это умение отдавать. Любить надо уметь, мы чаще любим только себя. Любить другого человека – это особое. Представьте, какого Тимирёва воспитания, ее отец – директор Московской консерватории, какого она круга. И когда она пишет сестре из ссылки, чтобы та прислала ей кастрюльку!.. Человек обрек себя на полное прозябание, нищенское существование, всё отдав двум годам с любимым человеком. Как это суметь? Это пример для любой женщины. Моя тема всегда была рассказывать о женщинах не очень счастливых, но очень достойных счастья.
– Может в этом и есть частица Вас? Раз это так попадает и в Вас, и в зрителя. Если у зала идут мурашки, значит, энергия действительно передается в зал.
– Если этим живешь, если этим заражен, и это очень волнует, то это передается и зрителю. А иначе, зачем наша профессия?
Вспомните Старуху Анну (спектакль «Последний срок»). Прочитав повесть Валентина Распутина, думаешь: «Боже мой! Это же сыграть невозможно!». Я таких старух обожаю, наслаждаюсь общением с ними. Посмотришь, она сидит где-нибудь в больнице, ей 75 лет, она такая рассудительная: «Мне хватает моей пенсии. Хватает». А там – восемь тысяч. Дети выросли, мужа схоронила. Хочется ей помочь, хотя бы денег дать, но я знаю, что она не возьмет. Когда встречаешь таких русских женщин, думаешь, сколько они вынесли на своих плечах! Как это протранслировать людям? Меня в Тамбове спрашивают (Наталия Королёва – лауреат Тамбовского фестиваля им.Н.Х.Рыбакова в номинации «Актриса России»), как Вам удалось сыграть Старуху Анну? Я им отвечаю, что я сама не знаю, как.
Сколько у меня прекрасных героинь, которыми можно восхищаться – и дворянка, и крестьянка, и купчиха... А все Женщины! И каждая достойна счастья и видит его в любви, в преданности, в детях. Быть матерью, быть женой – самое большое предназначение женщины. Прожив столько лет, я это совершенно точно знаю.
– Вы много работаете с молодыми артистами. Есть что-то такое особое, что бы вы хотели им сказать? Мария Ермолова говорила: «Актера нельзя воспитать и обучить, если не воспитать в нем человека».
– Я всегда говорю своим ученикам, что самое главное воспитать в них людей. Чтобы они были честными в профессии, понимали, что такое нравственность, порядочность. Можно сколько угодно прослушать лекций на эту тему, но если студент сам этого не захочет, педагог его этому не научит.
Кстати, я даже не считаю себя в полном смысле слова педагогом. У меня есть опыт, и я могу им делиться. Ахмат Байрамкулов (доцент СПбГАТИ) говорил мне, что если двое из десяти студентов состоятся как артисты – это уже большая удача педагога. Я могу учить только личным примером и всегда завидую хорошим педагогам – сижу на занятии Владимира Поглазова (профессор Театрального института им. Бориса Щукина) и поражаюсь его педагогическим способностям. Я у него учусь, хотя, иногда кажется, что такому научиться нельзя, потому что педагогика – это дар.
– Но в театре служит немало Ваших учеников.
– Каждый раз, когда один курс заканчивает, я думаю, что больше не буду браться за это дело.
– Может это просто завышенные требования к самой себе?
– Если вспомнить училище (мне было 14 лет), кажется, что я вообще тогда ничего не понимала и ничему не успела научиться. Я все время что-то наверстывала, читала, догоняла. У нас была замечательная группа, мы постоянно собирались, что-то обсуждали, читали стихи – Евтушенко, Вознесенского, Рождественского. Все время было желание что-то узнать. Материальных интересов не было никаких, только роли, работа, театр – это жизнь моя, это храм. Все этому отдано!
– У Вас есть сейчас мечта?
– Очень хочется увидеть, как внуки и правнуки вырастут. Сейчас приходят мысли о том, сколько нам отпущено на земле, ведь раньше жизнь казалась бесконечной. Хорошо бы посмотреть, как моя внучка Ариша выйдет замуж, какой у нее будет жених, какой она будет невестой. А там еще растут две малютки по полтора годика. И хочется им так много передать. Об этом и мечтаю – пожить, посмотреть, как у них жизнь сложится, чтобы они были счастливыми, чтобы муж мой был счастлив. И вообще, все вокруг меня были счастливыми.
– Существует ли какой-то вопрос, на который Вам бы очень хотелось ответить, но вам его пока еще не задавали?
– Мне кажется, что никогда ни в одном интервью до конца человек не будет откровенен. У нас есть как будто несколько слоев, которые в зависимости от ситуации открываются. Есть что-то такое тайное, даже порочное, чего никто никогда никому не расскажет. Кто способен говорить о себе без прикрас и стыда – вызывает у меня восхищение.
– Станиславский на эту тему сказал: «Учитесь слушать, понимать и любить жестокую правду о себе». Вы сталкивались с этим?
– Конечно, сталкивалась. Первым жестокую правду говорит мне мой муж. Бывает, это очень обидно и тяжело, рождается несогласие. Подумав, понимаешь, а ведь это правда. Не знаю, умел ли так сам Станиславский, но это полезно.
Послесловие:
Эта беседа с Наталией Васильевной оставила во мне какой-то невероятно теплый и светлый след. Наверное, со мной поспорят опытные театралы, но я не верю в абсолютную сценическую технику без души. (Иначе скоро человечество создаст роботов со специально встроенной программой и они будут играть в театрах вместо артистов. Но я знаю, что этого не будет). У Наталии Королевой – огромная и красивая душа, очень женственная и добрая. И так хочется пожелать ей, чтобы сбылось все, о чем она мечтает, чтобы мы увидели как можно больше этих великолепных женщин, образы которых воплощает она на сцене, чтобы весеннее настроение сопровождало ее каждый день и все вокруг нее были по-настоящему счастливы!
Фото Анатолия Бызова и из архива театра
Беседовала Дарья Андреева