Размышления после театрального фестиваля
 

Театральный фестиваль современной драматургии имени Александра Вампилова, проходивший в Иркутске с 8 по 15 сентября, был уже седьмым по счету. Сложились определенные традиции его проведения, выработались и устоялись формы. Но с каждым разом снова -- и, пожалуй, все больше -- поражают размах и масштаб этого театрального марафона, число и разнообразие событий, которые он в себя включает.
 

В этом году в фестивале участвовало 15 театров, география базирования которых -- вся страна, от Москвы и Санкт-Петербурга до Камчатки и Братска. В число их вошли и театры из Польши, Казахстана, Украины -- так что форум, заявлявшийся как всероссийский, получил все основания и для статуса международного. Спектакли ежевечерне шли на трех сценах, и увидеть их все, не разрываясь на части, было, к глубокой досаде, невозможно в принципе. Но, кроме того, каждый день буквально с утра до ночи проходили встречи участников и гостей фестиваля друг с другом и с общественностью Иркутска в самом разном, как принято теперь выражаться, формате.
 

Естественно, сумасшедшие дни эти дали каждому неравнодушному к театру иркутянину массу различных впечатлений. Осмысление и хоть какой-то анализ их неизбежно откладывались на будущее и продлятся еще долго. Но первая, что называется, рвущаяся из души эмоция, -- глубокая благодарность всем, кто обеспечил высокий уровень организации этой сложной и громоздкой эпопеи: штабу фестиваля, всему охлопковскому театру во главе с его лидером Анатолием Стрельцовым, многим-многим организациям и лицам, оказавшим фестивалю поддержку и деловую помощь.
 

Тут же напрашивается и благодарная дань светлой памяти «виновника торжества» Александра Вампилова -- нашего земляка, современника, для старших из участников даже сверстника. Как всем известно, трагически короткой была его жизнь, горестно невеликим оказался объем литературного наследия, абсурдно не соответствовали заслугам прижизненные оценки. Но с каждым годом и десятилетием оценки эти растут, уникальная значимость его фигуры и творчества становится очевиднее. Вампиловские фестивали -- еще одно доказательство того факта, что драматург остается с нами, активно участвует в жизни современного театра, да и в жизни современного общества, как ни изменилось оно по сравнению с обществом его времени...
 

Сегодня очевидно, что Вампилов не только блестяще (как мало кто из его собратьев во все времена) владел искусством писания пьес, произведений для сцены, но и видел мир сложнее, объемнее, чем современники, и писал острее, никогда не подгоняя правду жизни под готовую элементарную «мораль» и уж тем более под принцип «чего изволите?».
 

В сущности, при жизни это и ставили ему в вину, по этой причине и пытались не пускать его пьесы в печать и на сцену. А через годы оказалось, что после него писать для театра так, как писали до него, попросту невозможно. Термин «поствампиловская драматургия», мелькнув было в критике 70-х годов, не получил распространения, «не рекомендованный» тогда идеологами. Но не оспорить банальную истину: вся драматургия (талантливая и не очень), рождающаяся в стране (и, может быть, в мире) после Вампилова, -- поствампиловская. Банальность, однако, оборачивается парадоксом... Вампилова обвиняли в «чернухе», противопоставляя ему классиков; нынешних авторов не менее энергично обвиняют в том же, противопоставляя им Вампилова...
 

Логично, что на афишах этого фестиваля имя его «крестного» всегда занимает почетное место. В этот раз Иркутск увидел три новых сценических воплощения Вампилова: театры из Алма-Аты и Тюмени привезли свои версии «Утиной охоты» и пьесы «Прошлым летом в Чулимске», Московский театр имени М.Н.Ермоловой показал спектакль «Исповедь начинающего», текст которого слеплен калейдоскопически из кусочков разных вампиловских текстов, вплоть до отдельных фраз.
 

Лишний раз подтвердилось, что автор этот -- крепкий орешек для любого театра, что спектакли по нему на уровне откровений рождаются редко. Каждая из двух новых постановок гениальных пьес сделана максимально честно на уровне возможностей коллектива, имеет свои достоинства, но вызывает и вопросы, и несогласия по частностям. К московскому же спектаклю при высочайшем, естественно, уровне его профессионализма вопросы возникают как раз на уровне смысла: дописывать за Вампилова то, что он не только не закончил, но едва начал и, возможно, даже для себя не вполне прояснил, представляется делом не совсем корректным.
 

Тем не менее низкого поклона иркутян заслуживают все театры-гости, настойчиво продолжающие осваивать необъятные смыслы вампиловского творчества.
 

Принципы отбора приглашаемых на этот фестиваль спектаклей по произведениям других авторов были еще в прошлые годы серьезно, убедительно, даже талантливо сформулированы и широко обнародованы. Похоже, однако, что жизнь не может не корректировать даже самые верные, но априорные принципы.
 

Из пятнадцати названий фестивальной афиши три, как сказано выше, были вампиловскими. Что до остальных -- в шести случаях литературной их основой были инсценировки прозы (прекрасной, надо признать, прозы), в двух -- композиции по классической поэзии. Пьес, кроме вампиловских, шло всего четыре, из них только две без серьезной натяжки можно назвать современными (поляки из Кракова привезли своего Януша Гловацкого, новосибирский театр «На левом берегу» -- Алексея Слаповского)...
 

Разумеется, театр всегда, по выражению Мольера, «брал свое добро там, где его находил»; трудно иметь что-либо против постановки на сцене любой хорошей литературы. Но при таком подходе соответствие содержания фестиваля названию становится проблематичным, а тема его -- поистине безразмерной.
 

Еще безразмернее, еще глобальнее оказались круглые столы, проводившиеся в рамках фестиваля приглашенными на него столичными филологическими авторитетами. Формулировки тем «столов» хочется привести дословно: первый -- «Место культуры в стратегии национальной безопасности до 2020 года», второй -- «Будущее культуры: триумф или трагедия?».
 

Без комментариев понятно, что речь велась вовсе не о показываемых спектаклях, не о театре, не о драматургии, даже не о современном литературном процессе, -- но о кризисе культуры общества в целом, о невнимании власти к культуре и т.д. Уровень поднимаемых проблем создавал, может быть, и лестное, но заведомо ложное ощущение, что попал ты нечаянно на заседание то ли правительства, то ли Госдумы (хотя, надо полагать, и там подобные вопросы решаются не на уровне пафосных деклараций).
 

В итоге, правда, нескольким местным ученым-филологам (Ирине Плехановой, Сергею Смирнову, Татьяне Казаковой) удалось-таки ввести разговор в некие рамки и даже приблизить к реалиям фестиваля...
 

Нельзя не признать мудрым принятое уже несколько лет назад решение -- не распределять на этом фестивале «пряники», не раздавать участникам места и призы. В самом деле, у приезжающих театров очень различны и «весовые категории», возможности, условия работы, и творческий почерк, и устремления. Но некий минимальный уровень объективности (равно как и такта) в публичных высказываниях о конкретных спектаклях, наверное, все-таки необходим.
 

Когда на тех же круглых столах из уст московских гостей звучали поистине разгромные оценки спектакля питерского МДТ «Братья и сестры» -- спектакля, который весь мир признал классикой театрального искусства и приезд которого к нам стал поистине драгоценным подарком, вспомнилась острота Фаины Раневской о «Джоконде»: «Эта дама уже имеет право сама выбирать, кому ей нравиться и кому не нравиться».
 

Еще одной акцией в рамках фестиваля, новой для Иркутска и бесспорно интересной, стала так называемая лаборатория режиссера и драматурга, проведенная худруком охлопковского театра Геннадием Шапошниковым. Под его руководством четыре молодых режиссера (двое из Москвы, двое местных, но делающих первые шаги в этой профессии) выбрали из множества прочитанных пьес по одной, заинтересовавшей их всерьез, и показали (целиком или в отрывках) их читки по ролям, как бы черновики постановок. Группа охлопковских актеров, в основном молодых, увлеченно подыграла режиссерским замыслам. Результатом стала серия зрелищ -- пусть не бесспорных, но поистине живых, свежих по форме, неоднозначных по смыслу...
 

Показ этот, конечно же, точно вписался в тему фестиваля и, право, стал достойной данью памяти Александра Вампилова. Незадача в одном: две из выбранных пьес принадлежат немецким авторам, одна американскому, а четвертая и вовсе оказалась чеховскими «Тремя сестрами». Режиссеры и руководитель лаборатории дружно заверяли, что среди современных отечественных пьес ни одной хорошей не нашли.
 

Не верить им нельзя, но и верить не хочется. Во все времена пьес писалось много, хороших среди них было мало, а драматурги масштаба Чехова или Вампилова рождались не чаще, чем по одному на поколение. Просто, видимо, не удалось пока режиссерам объять необъятное и найти в нем действительно ценное. Но при продолжении поиска -- непременно удастся!