Семь дней понадобилось Творцу для того, чтобы создать свое гениальное произведение -- мир, в котором мы живем, да и нас самих тоже. Семь дней понадобилось артистам четырнадцати театров страны, чтобы создать и прожить то время и пространство, которое мы называем Вампиловским фестивалем.
 

Но -- смолкли аплодисменты и поздравления, закрылась вечерняя «чайная», вручены сувениры и памятные фестивальные буклеты. Опустел конференц-зал драмтеатра, где каждый день шла презентация театров и где работали круглые столы. Еще раз организованно собрались у памятника Вампилову и положили к ногам драматурга гроздья рябины… Все это значит одно: VI Всероссийский театральный фестиваль современной драматургии имени Вампилова завершил свою работу в Иркутске. Позади -- масса встреч и знакомств, обстоятельных и подробных разговоров, просмотр спектаклей, масса впечатлений, да и было от чего!
 

Четырнадцать спектаклей вместила в себя фестивальная программа. Спектакли шли на трех сценах, в основном совпадая по часам, так что временами участники фестиваля буквально разрывались: ну как быть, если хочется посмотреть и то, что идет на основной сцене, и то, что на камерной, и то, что в ТЮЗе! Зрителям было чуть проще: куда купили билеты, то и смотрели. А вот критикам, журналистам, приезжим артистам было сложно… А еще утренние знакомства, дневные полемики, вечерние капустники…
 

Рассказать обо всем -- невозможно. Вычленить главное -- ой как непросто. Сказать о важном -- надо очень постараться… Но попытаемся: о чем-то расскажем, о чем-то расспросим участников этих семи бурных фестивальных дней.
 

Идеальная женщина -- крупным планом
 

Одно из самых ярких фестивальных впечатлений -- спектакль Московского художественного театра имени А.П.Чехова по повести Валентина Распутина «Живи и помни». Для этого спектакля было сделано исключение: его показали вечером -- для зрителей и днем -- для прессы и коллег-артистов. Наверное, мхатовцы предвидели ажиотаж, который возникнет вокруг этой работы, тем более что спектакль шел хоть и на основной сцене, но -- именно на сцене, где происходило действие и располагались зрители. Такая подача сценического действа обеспечивала максимально крупные планы, недостижимые даже на камерной сцене. Отсюда -- возможность для зрителя проследить каждую интонацию актеров, каждый жест и мимический рисунок роли.
 

И надо отметить ту предельную искренность, исповедальность, с которой играли замечательные артисты -- Дарья Мороз в роли Настены, Дмитрий Куличков (Андрей Гуськов), заслуженная артистка Янина Колесниченко (особенно колоритно -- в роли Надьки и милиционерши) и народный артист РФ Сергей Сосновский (он исполняет четыре роли, и все великолепно).
 

Художник Игорь Капитанов придумал лаконичное, но в то же время необычайно точное и выразительное сценографическое решение. На сцене не воссоздается никаких бытовых подробностей происходящего -- тем самым спектакль как бы поднимается до более глобальных философских обобщений о сути человеческого бытия. Прозрачный куб в центре сцены -- это и деревенская баня с промерзшими оконцами, и зимовье, в котором таится от людей дезертир Гуськов, и в конечном счете тот нравственный тупик, в который он загнал и самого себя, и Настену.
 

…После спектакля мне удалось взять короткое интервью у режиссера спектакля заслуженного деятеля искусств Владимира Петрова.
 

-- Прежде всего -- спасибо вам за спектакль, который трогает душу до самых глубин! Но, зная, что в основе лежит не пьеса, а проза, со всеми свойствами прозы -- пространные авторские описания и так далее, хотелось бы знать, как вы работали с этим материалом, не очень приспособленным к сцене, к театру?
 

-- Как? Просто приспособил к сцене!
 

-- А кто написал инсценировку?
 

-- Инсценировку я написал сам. Я убрал все, что мне показалось здесь сверх необходимого. Ведь мне пришлось вычленить главную линию -- больше всего меня интересовала тема взаимоотношений мужчины и женщины, проходящая через всю повесть Распутина.
 

-- Вам близок Распутин?
 

-- Лично мне как человеку -- нет. Но когда мы берем литературу, мы понимаем, что есть произведения, которые попадают в душу. И есть -- которые не попадают. Вот тут я понял, о чем я лично могу говорить, потому что всего Распутина поставить невозможно. Нужна какая-то своя боль, свое чувство, которое ты видишь через это произведение. А дальше уже вопрос техники, как ты это сделаешь.
 

-- У вас очень точное соответствие главных героев и исполнителей. Вы сразу нашли актрису на роль Настены?
 

-- Да, сразу. Это прекрасная актриса Дарья Мороз. Собственно, на нее я и ставил этот спектакль. Да и Дима, Дмитрий Куличков, -- очень хороший актер.
 

-- Вам мешало или помогало, что ваши герои -- сибиряки, у них немного другой менталитет, немного другое произношение…
 

-- Мы в этой работе не занимаемся этнографией. Люди везде люди. Хотя в спектакле используется народная песня в «правильном», народном исполнении -- мне нужна была такая песня. Она есть, она не мешает… И все же я не воссоздаю этнографию -- здесь нет изб, бревен, нет вообще быта…
 

-- Есть говор какой-то особенный…
 

-- Есть небольшой акцент, который показался нам интересным. Даша сама искала эту манеру, встречалась со специалистами, консультировалась, слушала записи разговоров…
 

-- По вашему ощущению, это именно история взаимоотношений людей, в которые вторглась война, наломала дров, сломала судьбы?
 

-- Не совсем так. Война -- это предлагаемые обстоятельства, беда. И люди, попав в эту беду, начинают понимать, кто с ними рядом находится. Ведь почему мы не можем оценить находящегося рядом человека, с которым живем в обычной, ровной жизни? Они прожили четыре года до войны, детей не было, любви особой тоже не было, вернулся бы живой-здоровый -- так бы и дальше жили. Не было бы этой яркой вспышки и, может, и детей по-прежнему не было… А эта ситуация войны и его побега изменила все. Но дело ведь не в самой войне, а в том, что он предатель! В том, что он изменник, преступник. Именно это делает его жизнь конечной, но и обновляет чувства. Он понимает, что ему конец, и они заново влюбляются друг в друга.
 

Дарья -- вообще особенная героиня. Она -- человек, способный на самоотверженность, на жертвенность, на понимание взаимоотношений на таком уровне, что если с Андреем что-то случилось, то в этом она, женщина, жена виновата. Это редкий образ, и вообще Распутин говорит, что это не реальная фигура, что это идеальный образ женщины, который он сочинил. Так что это спектакль о женщине, о женской самоотверженности, а не о предательстве. Андрея жаль, но ведь он как себя ведет? Если ты любишь жену -- ты думай, чем это обернется для нее, не появляйся совсем, посмотри со стороны и уйди. Но человек так цепляется за жизнь, биологически цепляется -- это в принципе понятно… Но на этом пути он совершает очень жестокие по отношению к ней вещи.
 

А потом, во времена, о которых писал Распутин, дезертир -- это было страшное слово, страшное преступление. Сейчас мы понимаем, что такое война, насколько она была жестока, насколько даже внутри нашей армии она была преступна, когда посылали десятки тысяч людей на верную гибель просто так, когда люди прикрывали своим телом ошибки начальства, когда пленных расстреливали, если они возвращались?
 

А Настена -- женщина, а не парторг! А муж для нее -- это все. «Кто же мне позволит от тебя отступиться?» -- это же распутинские слова. Если тебе выпало плохое -- значит, я в чем-то тебя не уберегла. С фронта убежал -- значит, не поверил мне! Философия в том, что в чужой беде виноват другой человек, -- это распутинская философия -- очень высокая. Когда я нахожусь вместе с человеком, я продолжаю его полностью, и настоящая мать никогда не скажет, что ее сын предатель или убийца. Это другие могут осуждать, а любящая женщина никогда не осудит.
 

-- Распутин смотрел вашу работу?

-- Смотрел, и не один раз.

-- И как он принял?

-- Очень хорошо.

-- А Вампилова вы ставили когда-нибудь?

-- Вампилова -- нет. Пока -- нет…