«Конкурент» беседует с актёром театра и кино, ректором Театрального института имени Б. Щукина, народным артистом России, лауреатом Государственной премии РФ.

Евгений Князев родился в Тульской области. Единственный брат трёх сестер с детства был окружён вниманием и любовью. Эта счастливая пора сформировала личность актёра, его ясные нравственные принципы, благородство и простоту. Этими качествами он будет наделять многих своих героев. Мечта о сцене у Евгения родилась ещё в детстве, но путь к ней не был лёгким. Он поступал в Щукинское театральное училище сразу после школы, в 1972-м, – однако его не приняли. После этого пошёл в Горный институт. И после получения диплома горного инженера молодой Князев вновь попытался поступить в Щукинское. На этот раз удачно. Много позже, в 2003 году, Евгений Владимирович стал ректором в родном институте. Но это потом, а тогда всё только начиналось. В 1982-м Евгений Симонов, главный режиссёр театра Вахтангова, взял выпускника в прославленную труппу. С тех пор в театре он сыграл множество ролей. В кино Князев пришёл позже других, но в последнее время активно снимается. На его счету более 30 фильмов и сериалов, среди которых сериал «Вольф Мессинг», где Евгений сыграл главную роль. О кино, сериалах, работе в театре, студентах Щукинского института Евгений Князев рассказал в эксклюзивном интервью «Конкуренту».

– Евгений Владимирович, как правило, знаменитые артисты приезжают в Иркутск исключительно на гастроли. У вас же миссия иная. Расскажите о цели своего визита.

– Я сам удивлён, что мы не со спектаклем приехали. (Улыбается.) Дело в том, что два года назад к нам обратился художественный руководитель Иркутского академического драматического театра имени Охлопкова Геннадий Шапошников. Он попросил Театральный институт имени Щукина подготовить поколение молодых артистов, которые впоследствии могли бы работать в вашем театре. После длительных переговоров мы придумали заочную форму обучения. Набрали курс, ребята постоянно находятся в Иркутске, а на сессию приезжают в Москву. Конечная цель их обучения – работа в иркутском драмтеатре. Для нас это эксперимент. «Заочный» курс мы набрали впервые. Такая форма обучения, как оказалось, очень нужна. Мы понимаем, если бы будущие артисты учились на очном отделении в Москве, то, скорее всего, большинство из них после окончания не вернулись бы в родной город, то есть театр остался бы без новых актёров. К тому же у меня как у ректора стоит задача содействовать трудоустройству выпускников. И в этом смысле Иркутск ничем не хуже Москвы или Петербурга. Эксперимент оказался удачным. Сейчас мы уже ведём переговоры с руководством театров в других городах. В частности, в Калуге, Пскове и Хабаровске. В квалифицированных кадрах нуждаются и другие регионы. Сюда приехал не только я, но и другие преподаватели нашего института – именно для того, чтобы оценить, чего смогли добиться наши заочники за это время. Провели даже небольшой промежуточный экзамен.

– После экзамена что можете сказать о студентах? Всё ли у них получается?

– Заочная форма обучения в любом другом институте предполагает, что студенты едут к педагогам, а не наоборот. Наш институт не исключение. Но драмтеатр совместно с руководством региона настолько заинтересован в том, чтобы подготовить высококлассных специалистов, что дополнительно находит возможность привезти педагогов института в Иркутск. И мы приезжаем, проводим мастер-классы, читаем лекции. А всё остальное время со студентами работают местные педагоги. Так, например, мастер-классы по мастерству актёра проводят художественный руководитель Охлопковского театра Геннадий Шапошников, артисты Наталия Королёва, Александр Булдаков. Сценической речи ребят обучает Галина Турчанинова-Родина. Сценическому движению и ритмике – Ольга Семаева. И их вклад в обучение наших студентов очень важен. Накануне нашей с вами встречи мы действительно смотрели выступления наших студентов. После окончания так называемого промежуточного экзамена я ребятам сказал, что мне небезразлично, кому я выдаю дипломы, ведь в институте их получают только те, кто хорошо учится, кто успешен, то есть те, кто в дальнейшем состоится в профессии. И добавил, что если они и дальше будут так работать, то мне не будет стыдно вручить им документ о высшем образовании. (Улыбается.)

– Как ректор Театрального института что можете сказать о молодых актёрах? Нередко мне приходится слышать от Заслуженных и Народных, что молодёжь нынче не та – не так фанатично относятся к делу, не так играют, не вызывают таких эмоций у зрителей. На ваш взгляд, это всего лишь противостояние поколений или же действительно что-то изменилось в актёрской профессии?

– Проблемы отцов и детей всегда были. Можно обратиться к истории, к временам античности – и там проблемы поколений мы тоже найдём. В литературе её поднял Тургенев, а затем многие другие авторы. Даже в русских пословицах есть эта тема. Помните – «При нас и жемчуг был крупнее, и щи были гуще». Да не так это. Каждый человек, который так говорит, пусть вспомнит, какие у него были конфликты с родителями. Все всегда своим детям говорят, что они не ту музыку слушают, не то надевают. Я не думал, что когда-то с этим столкнусь, потому что постоянно работаю со студентами. Но у меня две дочери, которым сейчас чуть больше двадцати лет. Я никогда не думал, что скажу: «Саша, ну как ты одеваешься?» А потом поймал себя на мысли, что и меня эта проблема коснулась. (Улыбается.) Ну, что делать, если мир так стремительно развивается и движется вперёд? Молодые ребята, которые окончили институт десять лет назад, и те, которые учатся сейчас, существенно отличаются друг от друга. Жизнь меняется, и молодые люди вместе с ней, причём гораздо быстрее они подстраиваются под новые обстоятельства, чем люди старшего поколения.

– Сейчас вы заняты и в театре, и в кино, и в преподавании. Что для вас на первом месте? – Все три эти ипостаси для меня важны. Я не могу выделить что-то одно. Всё трудно, но нужно мне. Я себе говорю: «Трудно тебе? Откажись от чего-нибудь». А от чего? Совсем не сниматься у меня не получается, потому что есть удивительные роли. К тому же когда съёмки заканчиваются и получается кино – это непередаваемые ощущения. Отказаться от театра? Тоже не могу. Потому что когда понимаю, что спектакль понравился, испытываю высочайшее наслаждение. Отказаться от преподавательской и ректорской работы я тоже не могу. Что мы ценим больше всего? Свой труд. Когда я задумываюсь над тем, чтобы отказаться от этого, то параллельно задумываюсь и над тем, что я столько уже сделал и просто жалко всё это взять и бросить. А значит, надо работать. Пока Бог даёт силы, работаю, а дальше видно будет.

– Ко всему прочему вы ещё частенько на радио выступаете. Для чего вам это? Ведь и так всё по минутам расписано.

– Я очень люблю озвучивать. А в жизни успеть можно всё. Если очень чётко спланировать свой день, то ты всё успеешь. Я успеваю смотреть спектакли коллег, встречаться с друзьями, уделять время семье. Главное – разумное планирование. А когда появляются предложения прочитать на радио, например, замечательные военные рассказы Виктора Некрасова или радиоспектакль по повести Симонова – это особая радость для меня. Когда я учился в Горном институте, любил слушать «Театр у микрофона». Стоял с кульманом и карандашом и слушал. Это на меня такое невероятное впечатление производило. Поэтому сейчас если меня приглашают, я не отказываюсь, особенно если мне нравится материал.

– Помните свой первый выход на сцену?

– Помню. Это было в год окончания института, в 1982-м. Мы были на гастролях в Новосибирске и Томске. В Новосибирске отыграли, и театр переезжал в Томск. Между гастролями было несколько свободных дней, и труппа разъехалась. А к началу гастролей в Томске оказалось, что артист Николай Дмитриевич Тимофеев находится в Ялте и не может вылететь (а вечером спектакль), Людмила Васильевна Максакова оказалась больна и не может прилететь. И весь репертуар перемешался. Не могут выпустить ни одного спектакля, потому что в них заняты либо Тимофеев, либо Максакова. И тогда Евгений Рубенович Симонов принял решение ввести меня на роль Вельзевула в спектакле «Мистерия-Буфф» по пьесе Маяковского. До этого я выходил на сцену только в массовке и вообще в театре только неделю проработал. Я обрадовался, быстро выучил текст. Лето. Август. Томск. Жара. Артисты только устроились на новом месте. Им объявили, что будет ввод молодого артиста. Все пришли на прогон в летней одежде. Пианистка пришла. Мне показали мизансцены на ровном полу, показали, как я должен ходить, я проговорил текст, и расстались мы до вечера. А вечером я пришёл и вижу, что это не ровный пол, а огромная декорация, которая уходит под самые колосники, вместо одной пианистки сидит целый оркестр. Артисты все в костюмах и таком гриме, что я не смог никого узнать. Я перепугался, растерялся и перед выходом на сцену забыл текст. Спрашиваю: «Какая моя первая реплика?» Мне подсказывают. Я спрашиваю: «А дальше?» Мне говорят: «Либо ты сейчас выйдешь и всё скажешь, либо ты не скажешь больше ничего». Я молил Бога, чтобы был первый вариант, но получился второй. На сцене я не смог сказать ни одного слова. Это было страшное ощущение. В тот же вечер решил сесть в самолёт, улететь в Москву и больше никогда в жизни не попадаться на глаза тем артистам, которые тогда были в театре. Я до сих пор уверен, что это был полный провал. Это позор. Но это был шок, с которым я не смог справиться. До окончания спектакля я спрятался за кулисы, меня нашёл артист театра и сказал, что у меня ещё один выход. Я сказал, что больше не пойду на сцену. (Смеётся.) Артист мне сказал, что так не будет: «Спектакль закончится, потом больше не пойдёшь». И вытолкнул меня на сцену. О том, что было потом, я узнал позже. Оказывается, все артисты собрались и пошли к Симонову. Объяснили ему, что у молодого артиста был шок. Попросили его дать мне ещё один шанс. И несмотря на то, что Евгений Рубенович очень сердился на меня, он согласился и позволил мне ещё раз выйти на сцену. В этот раз я уже не подвёл. Вот такой был первый мой выход на сцену. Совсем даже не радостный.

– Сейчас в каких спектаклях и фильмах вы заняты?

– У меня сейчас большой репертуар в театре. Играю Арбенина, Григория Орлова, Германа из «Пиковой дамы». А ещё репетирую роль Каренина. Это будет необычная постановка. Несмотря на то что мы находимся в драматическом театре, мы будем играть «Анну Каренину» без единого слова, это будет пластический спектакль. Когда мне предложили роль в такой постановке, я был растерян и удивлён. Сразу же хотел отказаться. Режиссёр спектакля – Анжелика Холина. Я пришёл к ней, хотел сказать, что не буду играть. А Анжелика мне ответила: «Сейчас я вам за вас покажу вашу роль». И вместе с другими артистами они мне показали некоторые сцены. И самое удивительное, что я считал всю информацию. Оказалось, что мне не надо слов, и так всё понятно. Снимаюсь я сейчас тоже постоянно. Сейчас идут пробы во французскую картину. Я не стараюсь сниматься во всех фильмах подряд, потому как, чтобы играть главную роль, нужно освободить себе три-четыре месяца. У меня нет такой возможности. Я выбираю, и если роль интересная, то соглашаюсь. Недавно закончились съёмки по повести Василя Быкова «Блиндаж».

– Настоящий фурор вы произвели в роли Вольфа Мессинга в одноимённом сериале. Прочла множество благодарностей от зрителей на вашем сайте по этому поводу. А как вы попали в этот сериал? – Когда я снимался в роли Мессинга, мне пришлось на полгода оставить руководящую работу в институте. Но от таких ролей не отказываются. Это было бы глупо. Предложили мне её неожиданно. Позвонил режиссёр Краснопольский и сказал: «Мы не знакомы, я режиссёр Краснопольский. В следующем году буду снимать фильм о Вольфе Мессинге и приглашаю вас на главную роль. Прошу не занимать лето следующего года. Я пришлю вам сценарий». Я спросил о пробах. А Краснопольский сказал, что на 95 процентов я уже утверждён. Как и обещал, прислал сценарий, который мне, кстати, очень понравился. Но на этом всё закончилось. Я ещё тогда подумал, что кто-то пошутил. И вдруг спустя восемь месяцев, в мае, мне позвонили и сказали: «Вы помните, что мы вас пригласили? Мы начинаем съёмки». Вот так легко всё случилось. Режиссёр мне потом сказал, что больше на роль Мессинга никого не пробовали.

– Каково было работать в этом сериале? Мне кажется, сыграть роль такого человека – это большая ответственность, огромный физический и эмоциональный труд. Довольны ли вы тем, что в итоге получилось?

– Это была невероятная физическая и эмоциональная нагрузка. Мы снимали большую часть в Минске, кое-что в Польше и в Москве. Я не менял репертуар в театре. График съёмок подстраивали таким образом, чтобы я мог уезжать в Москву. Я снимался, ночью садился в поезд и приезжал в Москву. Утром ехал в институт, подписывал какие-то бумаги, вечером играл спектакль, потом садился в поезд и ехал обратно в Минск. Это продолжалось в течение полугода. Потом случился финансовый кризис. Мы думали, что картину закроют. Но канал был удовлетворён материалом, который мы показывали, да и группа была увлечена процессом. Тогда мы даже некоторое время в долг работали. Но было очень интересно. Оценить фильм я не могу, потому как я его не видел. Только на озвучании смотрел. Хотя режиссёр и зрители сказали, что получилось хорошо. Мне до сих пор приходит огромное количество благодарностей. Причём не только на сайт. Это обычные письма в конвертах. Перед приездом к вам я получил письмо из Минска. Писала бабушка по просьбе своей внучки. Смысл письма заключался в том, что 11-летняя внучка пришла к бабушке и спросила: «Бабушка, тебе понравился артист, который играл Мессинга?» Бабушка ответила утвердительно. А внучка продолжила: «Ты знаешь, бабушка, он мне тоже так понравился, что я могла бы выйти за него замуж». (Улыбается.) А потом бабушка описала те эпитеты, которыми наградила меня внучка: добрый, сильный и в то же время несчастный человек, которого хочется поддержать и помочь. И мне как-то стало не по себе от таких слов, потому что я не соотношу эти качества с собой.

– В одном из ваших интервью трехгодичной давности на вопрос «Что бы вы сказали Вольфу Мессингу?» вы ответили: «Вы на меня не обиделись, Вольф Григорьевич?» Как бы вы ответили на этот вопрос сейчас?

– Я бы сказал: «Благодарю вас, Вольф Григорьевич, за ту радость, которую я получил, работая над этой ролью». Вопросов бы ему задавать не стал. Я бы сказал, что честно работал и очень полюбил его, и он теперь является моим родственником. (Улыбается.) Не напрасно меня студенты представляли где-то «Евгений Владимирович Мессинг». (Смеётся.)

– Слышала, что вы увлекаетесь разведением цветов. Правда?

– Правда. На «Феррари» я не гоняю, экстремальный отдых мне не очень нравится. Наоборот, мне хочется затаиться, поскольку я всё время на людях. Я совершенно случайно и неожиданно открыл для себя это хобби. Мы были на даче, у меня было не очень хорошее состояние. Я пошёл босиком по земле, взял в руки горсть, стал в ней ковыряться – и вдруг понял, что куда-то всё плохое ушло. Кто-то говорит, что земля – это грязь. А я её держал в руках и думал, какая это интересная субстанция. Потом решил попробовать посеять семена. Купил их в магазине и стал наблюдать, как эти росточки всходят и пробиваются к жизни. Земля даёт мне силы.

– В одном из ваших интервью прочитала, что вы окружены женщинами и собаками. С женщинами понятно – жена и две дочери. А собак почему в доме три – такая любовь к животным?

– Это вышло случайно. У меня был друг Женя Дворжецкий (к сожалению, он погиб). У него была такса по кличке Шляпа и сын Мишка. Я довольно часто приезжал к ним в гости. Прошло, наверное, года два со смерти Жени, у Шляпы появились щенки. Я в очередной раз приехал в гости. Мише тогда было годика два, он уже ходил и очень любил маленьких щенят. Он обожал их прижимать к себе. От любви он их так сдавливал, что они визжали и бежали в разные стороны. И как-то раз щенков выпустили, чтобы они побегали. Миша увидел одного, который зазевался и не успел спрятаться от него. Щенок увидел, что Миша идёт на него, кинулся бежать и упёрся мне в ноги, заглядывая в глаза с немой просьбой: «Спаси меня!» Я его поднял, он прижался ко мне и смотрел таким благодарным взглядом. Я позвонил жене и сказал: «Лен, у Нинки есть щенята, я от Миши спас одного. И мы теперь, наверное, обязаны его взять себе». Так у нас появилась такса.

Года через два меня выбрали ректором. У нас учились корейские студенты, и одна кореянка пришла на занятие со своей собачкой породы «чихуахуа». И надо было мне её похвалить! Я сказал: «Боже мой, какая замечательная собачка! Прелесть! Чудо!» Через две недели эта студентка зашла ко мне и подарила щенка от этой собачки. Я пытался отказаться, объяснял, что она мне просто так понравилась, а не потому, что мне нужна такая же, но у меня ничего не вышло. (Улыбается.) Так у нас появилась вторая собачка. Как-то мы жили на даче, пришла дочь и говорит: «Пап, собака какая-то потерялась, она за мной ходит уже третий день. Давай мы её себе возьмём». Я был категорически против. Когда я разговаривал с дочерью, собака стояла между нами и головой вертела, смотрела то на меня, то на дочь. В итоге я сдался. Сказал: «Делайте, что хотите, только гулять и ухаживать будете сами». А когда мы купили ей ошейник и поводок, надо было видеть, как она прижалась к ноге, задрала хвост трубой и демонстрировала всем, что она стала чьей-то собакой. Ну как её не полюбить после такого?

– Находите ли вы время для телевизора? Что именно смотрите? Как в целом оцениваете всё то, что сегодня показывают по ТВ? Не слишком ли много грязи, дешёвых сериалов, зомбирующих программ а-ля «Дом-2»?

– Согласен с вами. Грязи, дешёвых сериалов и гламура действительно много. Но иногда попадаются хорошие передачи и сериалы. Из последнего мне понравился сериал «Мишка Япончик». Я не видел его целиком, но качество актёрской работы разглядел. Хорошо ребята играют, продуманный сюжет. Передачи смотрю в основном на телеканале «Культура», например «Академия». Новости смотрю. Вчера вот случайно наткнулся на сериал «Жуков». Специально я бы его, наверное, смотреть не стал. Но я увидел серьёзность этой работы. Недавно был фильм о Путине. Понятно, что его показывали в рамках президентских выборов, но мне он очень понравился. Я со многими вещами согласен. Да, сейчас нас всех «трясёт» в преддверии президентских выборов. Но я считаю, что Путин – самая подходящая кандидатура. Именно он вытащил нас или не дал впасть в мировой кризис. Вы только представьте, если сейчас опять начнётся раздор в стране. Всё быстро закончится, не будет развития. А когда мы вновь подойдём к развитию, то культура, медицина и образование будут на последнем месте. А это значит, что народонаселение будет чрезвычайно страдать. Вот об этом программы я смотрю, потому что мне это небезразлично. А дешёвый гламур есть, и никуда от него не денешься. Как с ним бороться? Да никак. Просто жить, потому что ценности, в том числе и духовные, всё равно существуют.

– На ваш взгляд, в жизни осталось место для настоящих чудес?

– Да. Осталось. Чудеса бывают только тогда, когда в них веришь. Для меня чудо – когда я вижу, что я нужен своим детям. И я хочу сказать словами Давида Самойлова: «Мы с тобой в чудеса не верим, оттого их у нас не бывает…» А верить надо, тогда чудеса будут. Я желаю всем читателям, чтобы у каждого было своё чудо. Хочу, чтобы с нашей страной чудо произошло. И дело не в том, чтобы мы стали мировой сверхдержавой, а чтобы мы были страной, где удобно жить людям. Вот было бы чудо, если б о людях подумали. Вот было бы здорово.