20 апреля заслуженному артисту России, актеру и режиссеру академического театра драмы Александру Булдакову исполняется 55, с чем мы его от всей души поздравляем! В бенефисной программе - новинка сезона, уже знакомый зрителям спектакль в постановке Геннадия Гущина «Сидеть! Лежать! Любить!», где именинник устами своего героя Грега взывает к человечности и простоте. Таков он и в жизни, предлагаем вашему вниманию небольшое интервью с этим замечательным артистом.
 

— Можете перечислить свои самые звездные роли?

 

— Переиграно много, не знаю, как звездные, но наиболее интересные могу перечислить: роль Алексея Карамазова в ТЮЗовской инсценировке «Мальчиков», все роли в спектаклях В. Кокорина... Были роли, с которыми я не был согласен внутри себя до конца. Так в «Трех мушкетерах» в том же ТЮЗе я получил острохарактерную роль короля, которую совершенно не хотелось играть. Во мне тогда бурлила молодость, хотелось драться на сцене, махать шпагой. Или в «Гамлете», где мне дали Клавдия. Я себя им не ощущал. Предпочитаю роли живых людей со своей историей, драматической судьбой. Люблю пьесы, где поднимается тема маленького человека: Жевакин в «Женитьбе», Ежевикин в «Селе Степанчиково», очень люблю Акакия Акакиевича в «Шинели» — такие не очень устроенные, не очень благополучные, но трогательные образы. Они мне очень близки.

 

— Актер, который становится режиссером? Это что, своеобразный карьерный рост?

 

— Я режиссурой занимаюсь изначально — со студенческих лет. Когда я в 1971 году приехал в Иркутск, у меня был свой студенческий театр. Сейчас я работаю с ребятишками из театрального училища и в 47-й школе веду театральную студию. Получил второе образование в Российской академии театрального искусства — диплом режиссера-педаго-га. В театре ставил «Капитанскую дочку», «Утиную охоту», сказки. Из недавних назову совместную работу с Ю.Жигульским «О чем рассказали волшебники», «Аленький цветочек».

 

— Как так случилось, что вы стали актером?

 

— Мои родители очень любили театр, брали на спектакли. Я до сих пор помню свои детские впечатления после «Финиста Ясна Сокола»: полночи не спал... А если говорить о режиссуре, то первые свои опыты я ставил еще в школе. Мы с ребятами устраивали настоящий цирк с медведя-ми и акробатами, сами научились жонглировать, физик нам придумывал фокусы, родители шили костюмы. А в 8-м классе мы инсценировали рассказы Чехова. Ходили в костюмерную драмтеатра, брали костюмы, усы... «Хамелеона» ставили, «Хирургию», «Злого мальчика». По окончании школы (я не был прилежным учеником) меня пытались запихнуть в технологический техникум, но я улепетнул в театр кукол и два года проработал там в должности кукловода.
 

— В спектакле «Сидеть, лежать, любить...» вы очень добрый, мягкий, вы всегда такой?

 

— Я огненный знак и унаследовал все его зодиакальные ха-рактеристики: взрывной характер, эмоциональность...

 

— Есть ли у вас ощущение, что театр переживает кризис?

 

— Театр — живой организм: был взлет, потом на каком-то периоде наступило затишье. Сегодня интерес публики к театру возрастает, но театр сейчас в поиске, не хватает настоящей драматургии. Как радовались мы, когда сделали «Дорогую Елену Сергеевну» — спектакль по наболевшим проблемам, теперь он устарел. Я очень люблю Розова и Арбузова, но их темы уже не актуальны. А взамен ничего нет. В фаворе «черные» или «мыльные» пьесы. Мне кажется, это не то, что нужно нашему зрителю.

 

— Что кроме театра интересует вас в этой жизни?
 

— Сложно выделить что-то одно. Я бегаю от театра к театру. Там с детьми общаюсь, тут со студентами. Люблю природу, походы за грибами. Дачи не завел, машины нет... Недавно прочитал у Володина стихотворение про хобби. Мол, у всех есть хобби, а у героя нет. И он стал лихорадочно его искать. Пробовал на лошадях кататься, автостопом ездить, ну и, нако-нец, обнаружил — выпить с хорошим человеком. Так, верно и у меня.

 

— Грешите этим?
 

— Если б я этим занимался, то многого бы не сделал.

 

— Поклонницы не преследуют?

 

— Это дела давно минувших дней. Сегодня я знаю круг зрителей, которых может заинтересовать мое участие. Но того, что было в молодости, нет, даже если и окликнет кто на улице, то больше расстройства, чем радости. Недавно еду на автобусе из Солнечного. Передо мной женщина. Говорю: «Если вы не выходите, разрешите пройти!» В ответ: «Господи, товарищ Булдаков! Как вы постарели!» Я не чувствую свой возраст и верю, что впереди много светлого, чистого, инте-ресного. Думаю, что рано подводить итоги и грустить о напрасно прожитых годах.