Александр Булдаков: «Еще не вечер!»
Разработка сайта:ALS-studio
Александр Булдаков, заслуженный артист России, на иркутской сцене уже тридцать лет, из них двадцать - одновременно с преподаванием в учебных аудиториях Иркутского театрального училища.
Даты эти наводят на мысль о творческой зрелости, о немалом пройденном пути... По этому поводу завтра, 20 апреля, в Иркутском академическом театре драмы имени Охлопкова пройдет бенефис артиста. ...Он вырос в театральной семье кадрового партийного работника: отец и мать очень любили театр, с шести лет приобщили Александра к ТЮЗу, ни одной премьеры не пропускали они и в Свердловской оперетте. Первые шаги в актерстве были сделаны им сначала на сцене Свердловского кукольного, потом Свердловского ТЮЗа. После Свердловского театрального училища он приехал в Иркутск, закончил еще и Высшую школу деятелей сценического искусства при Рос-сийский академии театрального искусства, так что по образованию имеет специальности и актера, и режиссера, и педагога. Мы видели его в разных театрах и в разных ролях. В ТЮЗе он играл много, ярко, талантливо...
Работать в таком театре было интересно и даже почетно — Иркутский ТЮЗ входил в семерку лучших юношеских театров России. Здесь была первоклассная режиссура, которая позволяла актерам раскрыться в полную силу. О спектаклях, поставленных Грушвицкой, Преображенским, Титовым, Кокориным, молодым тогда Ищенко, говорил весь город и далеко за его пределами. Это были звездные годы ТЮЗа, а Александр Булдаков был одним из самых востребованных его актеров.
— А как дело дошло до вашего перехода в драматический - Как-то среди ночи ко мне приехали директор драмы Стрельцов с режиссером Изяславом Борисовым и предложили роль в пьесе Сумбатова-Южина. Это оказалось как нельзя кстати. Дела в ТЮЗе пошли на спад, ушел режиссер Кокорин, и вслед за ним — ряд актеров. Наступила пора безвременья. Театр повернулся в сторону более детского репертуара. А у меня возраст, когда уже не хочется играть из спектакля в спектакль папочку принцессы, тянет на более серьезную драматургию.
— И какие роли доставались на охлопковской сцене?
— Здесь мне дали Жевакина в гоголевской «Женитьбе» — ставил режиссер Вячеслав Кокорин, Моцарта и Скупого рыцаря в «Хвала тебе, Чума!» в постановке Сергея Болдырева. Сам ставил «Капитанскую дочку», «Аленький цветочек» — это только из последних названий. Взяли в новую работу «Прошлым летом в Чулимске» — режиссер Геннадий Шапошников готовит к Вампиловскому фестивалю.
Материал для меня знакомый, родной даже — в ТЮЗе я в «Чулимске» Мечеткина играл. Но это даже хорошо, что на этот раз ставить будет московский режиссер.
— Такой опыт обычно помогает или мешает артисту?
— Иногда кажется, в Иркутске сложились некие панибратские отношения с Вампиловым: каждый второй здесь ходит в друзьях драматурга и каждый третий знает, как его надо ставить. Может быть, Шапошникову удастся сломать какие-то стереотипы, найти новые ходы, свежее прочтение. А вместе с ним и мы увидим своего земляка другими глазами.
— Вам, вашей актерской органике какие роли ближе, легче ло-жатся на душу?
— Всякие. Меня всегда привлекала разноплановость. Да и по репертуару так складывается; было, правда, несколько ролей на тему «маленького человека»: Мешков в «Высоком напряжении», Ежевикин в «Селе Степанчикове», Жевакин в «Женитьбе». А уж классический Акакий Акакиевич — вообще мой любимый типаж. Но, с другой стороны, с интересом играю людей с жестким внутренним стержнем, типа Клавдия в «Гамлете». В бенефисном спектакле «Сидеть! Лежать! Любить!», что поставил Геннадий Гущин, у вас новый тип героя — этакий заброшен-ный, одинокий...
— Не совсем так! Мой герой — человек, вступивший в тот возраст, когда принято подводить какие-то итоги. А он, кажется, не очень состоявшийся, и его любовь к собаке (а могла быть и к девушке!) — это момент его внутреннего освобождения от нажитых стереотипов, которые он приобрел. Он полюбил другое очаровательное существо — и по-новому ощутил свою жизнь.
— А вам что дает внутренние опоры и стимулы?
— Театр — структура довольно жесткая. Сегодня ты занят каждый вечер, но приходит время — и режиссеры начинают смотреть сквозь тебя. Я спасаюсь тем, что у меня всегда были — для более полной самореализа-ции — и преподавательская работа, и студенческие театральные коллекти-вы. Я вообще люблю работать со студентами и даже школьниками.
— Такая нагрузка... И вы не устаете от нее?
— Я вообще трудоголик. Привык много работать и мало спать. Я уже много лет не знаю выходных. У меня репетиции в театре с 10 до часу, с 15 до 17 — театральное училище, потом вечерний спектакль или работа в школе или вузе. Привык к такому режиму и, если свободное время все же появляется — не знаю, куда себя девать. Спать ложусь тоже очень поздно — люблю читать или слушать музыку.
— Как вы себя загоняете! Но хотя бы зарядку по утрам делаете?
— Иногда на меня находит — я бросаю курить, отказываюсь от алкоголя, начинаю бегать вокруг моего микрорайона или на стадионе. Живу так месяц, два, потом возвращаюсь на обычные рельсы. Но что безумно люблю — рано утром выйти из дому, когда свет играет на воде вокруг нашего Солнечного... Это заряжает хорошей энергией на весь день, а может, и больше.
— Что для вас ваш бенефис, ваш юбилей? — Это, конечно, не переломное какое-нибудь событие. Я не инфантилен, но и возраста своего особенно не ощущаю. Чувствую, что жизнь продолжается, открываются новые творческие возможности и перспективы. Терять сознание не будем, а итоги по-дводить пока рано.