Первый из вечеров был посвящен памяти Геннадия Сапронова
 

Я ехала в ваш город с чувством величайшей признательности за возможность снова побывать в Иркутске, принять участие в ваших литературных вечерах «Этим летом в Иркутске».
 

Россия всегда была сильна провинцией. Великая литература редко рождалась в столицах -- она, как правило, рождалась в провинции, и каждый русский литератор был провинциальным жителем, у которого есть сердце и государственный ум и которого Бог наградил большим писательским талантом.
 

В свое время, когда уже все умирало в культуре, Виктор Петрович Астафьев затеял Литературные встречи в провинции. Я тогда была редактором его 15-томного собрания сочинений, и к нему в Овсянку приезжали издатели замечательных авторов, звал он и музейщиков, и архивистов, и эти большие многолюдные встречи удавались: люди высказывали свои пожелания, размышления, мнения, но это были люди со всей России… У вас же в зале сидят жители одного, не такого уж большого, города -- и вслушиваются в слова Валентина Яковлевича Курбатова, Валентина Григорьевича Распутина, Льва Александровича Аннинского и других. Это замечательно.
 

Я много лет работаю в Российском детском фонде (после того, как рухнул журнал «Молодая гвардия», редактором которого я была), -- и теперь мы с фондом издаем литературный журнал для старшеклассников, где печатаем лучшие произведения русских писателей. И я считаю, любое наше усилие, направленное на спасение русской литературы, -- это наш гражданский долг, и мы должны этим заниматься.
 

С Геной Сапроновым мы познакомились в 1993 году, когда он решил заняться издательским делом. Он уже в то время подружился с Виктором Петровичем, тот и направил меня к Гене. Гена задумал тогда выпустить двухтомник «Проза войны» и решил, что будет издавать его в Книжной палате. А это было такое смутное время, когда все хотели издавать книги, и желательно без редакторов, без корректоров, чтобы было поменьше затрат, и с наибольшей выгодой для себя.

Мы с Геной ходили в эту Книжную палату. И когда нам представили компьютерный набор, читать его было невозможно -- масса ошибок, пропусков, каких-то ляпов… Компьютерную технику тогда еще никто толком не знал, там было непонятно что… Вскоре двухтомник вышел, но с кучей ошибок, и все же для Гены это была радость как для издателя -- вышло в свет первое детище… Но вот незадача -- весь тираж у него украли. Он очень огорчился, расстроился, рассказал об этом Виктору Петровичу. А года через два-три стали выплывать эти книги: люди приезжали к Астафьеву с ними и просили автограф… Астафьев радовался как ребенок: не пропали книжки!
 

А Гена постепенно нарабатывал издательский опыт: в 2000 году он издал повести писателей-фронтовиков о войне «Вернитесь живыми», потом совершил просто издательский и гражданский подвиг -- все, что Виктор Петрович написал после своего 15-томного издания, Гена собрал в томике «Пролетный гусь» -- она вышла при жизни Астафьева, Гена привез новенькую книгу ему в больницу… Там были собраны жесткие рассказы, какие Виктор Петрович писал под конец своей жизни, и это была его последняя прижизненная книга.
 

Мы с Геной быстро подружились -- с таким человеком, как он, невозможно было не подружиться, потому что он был наделен невероятным обаянием: умен, остроумен, начитан, тонко чувствовал литературу, музыку, живопись… Этот человек был одаренным и артистичным от Бога, а таких издателей в России в нашу советскую пору больше не было, да и сейчас нет. Почему? Издательства возглавляли партийные или комсомольские функционеры, и редко случались руководители, которые имели отношение к литературе и были наделены даром ее понимания. У Гены эти замечательные качества были.
 

Став частным предпринимателем, издателем, Гена пригласил к сотрудничеству замечательного художника-оформителя Сергея Элояна -- они понимали друг друга с полуслова. У него были прекрасные редактор и корректор, и со своей командой он всегда показывает образец издательской и полиграфической культуры.
 

А сколько выдумки у него было при подготовке подарочных изданий – таких, как «Царь-рыба» у Виктора Петровича, распутинская «Сибирь, Сибирь…» Я, кстати, была редактором первого выпуска этой книги Распутина в 91-м году. Пять лет эта книжка делалась. Для того чтобы ее проиллюстрировать, Валентин Григорьевич пригласил фотографа, врача-патологоанатома Бориса Дмитриева. Извели на книгу километры пленки. Выход книги для издательства стал большим событием… Но позднее Гена сделал из этой книги просто шедевр -- досняли и добавили много новых фотографий, создали новый изобразительный ряд… Книга по-новому «заиграла».
 

Точно так же выходил четырехтомник Валентина Григорьевича, в подарочной коробке, и весь этот столь любовно сделанный, так мастерски оформленный набор тоже мгновенно привлек к себе внимание.
 

Да, практически все книги Гены были событием в Москве -- он находил время и возможность устроить презентацию в Ассоциации книгоиздателей, провести пресс-конференцию, приглашались авторы, другие издатели… Гена выставлялся и на московской книжной ярмарке «Нон Фикшн», и все уже знали этот уголок, где обычно стояли его книжки.
 

На одной из таких презентаций Гена познакомился и с художественным руководителем и главным дирижером театра «Новая опера» Евгением Владимировичем Колобовым. Познакомились, разговорились, и после нескольких часов общения решили вместе поехать к Астафьеву, которого Колобов тоже знал и высоко ценил. Договорились, что будут вместе делать книжку на тему «Музыка и астафьевское слово». Евгений Владимирович, как истинный музыкант, очень чувствовал музыку слова и говорил: у Астафьева есть все -- и ноктюрн, и оратория, и рапсодия… И вот некоторое время спустя, 15 июня, Гена летит в Москву работать с Колобовым над книгой -- а Колобов в этот день умирает: у него было больное сердце. И вместо ожидаемой встречи Гена попадает на похороны… Тем не менее книгу, которую он назвал «Созвучие», Гена подготовил, и она вышла -- сначала с одним диском, потом с двумя… А презентации прошли и в Иркутске, и в Москве, в колобовском театре, с участием артистов «Новой оперы».
 

Как я уже говорила, Гена Сапронов совершил издательский подвиг -- возродил эпистолярный жанр, придал ему весомость и интересность для читателя. У него в разные годы выходили книги переписки Борщаговского и Курбатова, Колобова и Астафьева, и последний труд его жизни -- полновесный том писем Виктора Петровича Астафьева, названный «Нет мне ответа…», вышел в 2009 году. Это был фактически новый жанр -- эпистолярный дневник.
 

Когда, уже после смерти Гены, пришло время очередной осенней книжной ярмарки, мы с Валентином Яковлевичем решили, что сделаем одну его полку. Поставили его огромную фотографию, где он сидит с Распутиным посреди жарков, выставили экземпляры книг, которые нашлись у меня дома… И хотя выставку еще не успели открыть -- тут же появились люди и сказали: мы хотим это купить!
 

Да, у нас были в дореволюционное время хорошие издатели. Гену тоже нередко называли «новым Сытиным» -- и он того заслуживал. Гена Сапронов занял определенное -- очень почетное место в ряду издателей России, он был великим издателем и таким останется.