Эти воспоминания передают всю скромность, простоту и глубину этого необыкновенного человека, который отчаянно утверждал, что он не драматург. Он чувствовал себя доктором, но не творцом. Он чувствовал себя простым, но не гениальным человеком. Это человек с тяжёлой болезнью, на любую заботу и тревогу отвечающий: «я абсолютно здоров». Станиславский восхищался его оптимизмом, его наивностью и детской радостью: «Когда здоровый человек чувствует себя бодро и весело, это – естественно, нормально. Но когда больной, приговоренный самим собою к смерти (ведь Чехов – доктор), прикованный, как узник, к ненавистному ему месту, вдали от близких и друзей, не видя для себя просвета впереди, тем не менее умеет и смеяться, и жить светлыми мечтами, верой в будущее, заботливо накапливая культурные богатства для грядущих поколений, – то такую жизнерадостность и жизнеспособность следует признать чрезвычайной, исключительной, гораздо выше нормы».