Недавно в нашем городе в рамках фестиваля «Литературные вечера. Этим летом в Иркутске» побывал режиссер-кинодокументалист, лауреат премий «Ника», «Эмми» и «ТЭФИ» Сергей Валентинович Мирошниченко. Обозреватель «Пятницы» поговорила с ним о героях некоторых его фильмов и о правде в документальном кино.

Самая известная работа Сергея Мирошниченко — сериал «Рожденные в СССР». Это часть уникального международного проекта «7 up» («От семи и старше»), запущенного в 1989 году по инициативе английского режиссера Майкла Эптеда. Суть идеи: снять фильм про семилетних детей, возвращаться к ним каждые семь лет, чтобы зрители видели процесс их взросления. Аналогичные проекты снимали в США, Японии и СССР. В Советском Союзе сериал получил название «Рожденные в СССР», режиссером его стал Сергей Мирошниченко. И вот сейчас героям исполняется 28 лет, и режиссер снимает продолжение. Для жителей Иркутска сериал тем более интересен, ведь в нем снимались двое наших земляков: девочка Рита из Листвянки и мальчик Андрей из иркутского детского дома. Во время «Литературных встреч» Сергей Мирошниченко ездил в Листвянку, виделся с Ритой, снимал продолжение сериала, однако подробности съемок держатся в тайне. Со вторым героем из Иркутска все гораздо сложнее.
 

Родители Андрея умерли, и бабушка отдала внука в интернат. Андрей стал одним из самых ярких персонажей первой части фильма благодаря своей непосредственности и доверчивому, полному надежд взгляду. Фильм круто изменил судьбу мальчика, после его показа сотни людей со всего мира захотели взять Андрея в свою семью. Кто бы мог подумать, что спустя семь лет режиссеру пришлось искать своего героя в далекой Америке. Однако в США у Андрея все сложилось непросто: во второй части фильма 14-летний герой рассказывает о разладе с приемными родителями, как они отказались от него, и о том как обрел другую семью. В третей части мы его видим уже взрослым самостоятельным человеком, который по-русски говорит с заметным акцентом. Парень говорит, что нельзя изменить человека, вытащить его из своей шкуры и поставить в другую оболочку, и что он чувствует себя гостем на американской земле, хотя прожил в Америке большую часть своей жизни. Взгляд у него теперь стал ироничным, и уже нет той беззащитной доверчивой улыбки. В финале Андрей сказал, что когда-нибудь вернется жить на Родину...
 

— Сергей Валентинович, кто финансирует новую, очередную часть фильма?
 

— В советское время это был совместный проект Гостелерадио и компании Granada TV (Великобритания). Сейчас участвуют Россия, Британия и франко-германский канал АРТ, и если все будет хорошо, то фильм покажут в 35 странах.
 

— За эти 20 лет никто из 20 участников не выпал из проекта?
 

— Сегодня в нем участвуют 18 человек. Были потери, но люди уходили и возвращались. В первой части одним из героев был мальчик, которого мы снимали на площади среди беженцев из Баку в 1990-м. Сейчас пытаемся найти его через социальные сети, но там Павлов Сычевых 350 человек. Некоторые из них утверждают, что это именно они снимались в фильме. Есть девушка, с которой мы тоже ведем переговоры по поводу возвращения в проект.
 

— Ваши коллеги режиссеры говорят, что добиться стопроцентной правды в документальном кино невозможно, потому что человек, видя, что его снимают на камеру, пытается быть лучше, интереснее, умнее, чем на самом деле. Вы ставите перед собой задачу заставить героя забыть о камере? Ведь это, наверное, самое трудное в документальном кино.
 

— Когда мы снимали «Реку жизни» (фильм о деревнях вдоль Ангары, которые будут затоплены. — Прим. авт.), мне казалось, что кто-то из наших героев чувствовал камеру. Но только не Валентин Распутин, который вообще не замечал, что его снимают. Он разговаривал с людьми, и это было совершенно естественно. Я хочу добиться реальности. Ни один актер не сделает так, как это получилось у нашего Андрея в эпизоде «Рожденные в СССР», когда он говорит: «Мне снился мамин голос», и у него на мгновение наворачивается слеза. Это невозможно сыграть! Вот такие вещи мне важны. А то, что нам показывают в различных шоу типа «Дом-2», где люди выполняют указания режиссера — это театр.
 

— О чем мечтаете снять следующий фильм?
 

— Я бы хотел снять фильм о любви. Не о сексе, а об очень сильных чувствах, человеческих, искренних. В наше время... как мне кажется, сочетание слов «любовь» и «наше время» — это уже конфликт. Очень интересный.
 

«Реку жизни» смотрели на одном дыхании
 

В Иркутске режиссер представил свой свежий фильм «Река жизни». Его уже показывали на канале «Культура», но все-таки есть большая разница в просмотре на экране ТВ и в зале театра имени Охлопкова в присутствие самих создателей фильма и его героев. Фильм «Река жизни» состоит из двух частей «Мертвая вода» и «Живая вода». Продолжительность — почти три часа. И все это время зрители сидели, затаив дыхание. Идея очень простая: летом 2009 года писатель Валентин Распутин, критик Валентин Курбатов и книгоиздатель Геннадий Сапронов отправились в плавание по Ангаре, чтобы проститься с рекой, увидеть деревни и земли, которые вскоре уйдут под воду гигантских водохранилищ. Режиссер Сергей Мирошниченко сопровождал литераторов в этом плавании, видел, как рушится целый мир со своими ценностями, традициями, укладом. Как рассказал в финале сам Мирошниченко, в процессе монтажа картины ему приснился писатель Виктор Петрович Астафьев.
 

— Про кого снимаешь? — спросил он режиссера.
 

— Про Распутина, Курбатова, Сапронова. Астафьев в ответ сказал загадочно: «Это судья народа, адвокат народа и сам народ». Мирошниченко понял, кого он имел в виду: Курбатов — судья, Сапронов — народ, а Распутин — адвокат. И кстати, глубоко символично, что незадолго до конца съемок Геннадий Сапронов умер. В фильме есть пронзительные кадры прощания с ним.
 

Что случилось с Путиным?
 

В 2000 году Сергей Мирошниченко снимал фильм «Неизвестный Путин». Находился рядом с ним, общался, видел, как он работает, как встречается со своей учительницей. Сейчас, когда Путин поднялся на недосягаемую высоту, такое свободное общение представляется невозможным: режиссер легко просит президента показать свой стол, рассказать, почему он носит часы на правой руке.
 

— Могли вы тогда предположить, что будет спустя десять лет?
 

— Когда я снимал Владимира Путина, я видел живого человека, очень интересного героя, талантливо и парадоксально отвечающего на мои вопросы. Тогда он еще был человеком независимым. Путин сам говорил, что власть мешает свободе личности человека. Ограничивает ее. Мне его работа показалась ужасно трудной. Я помню, что он начинал работать рано утром и заканчивал около трех часов ночи. И так было каждый день! Еще помню, как к нему буквально везде подходили люди с бумагами и пытались что-то впарить, урвать, чаще всего дело касалось приватизации.
 

— Это все было на ваших глазах?
 

— Да, и он все бумаги быстро прочитывал и сортировал. Я думаю, что Борис Ельцин как раз пострадал из-за того, что не мог так быстро читать и иногда подписывал всякую ерунду, не глядя. Из-за этого мы многое потеряли. Путин прочитывает все и понимает, что подписывает.
 

— Но спустя столько лет лучше не стало, градус недовольства в обществе очень высок, и в вашем последнем фильме «Река жизни» это недовольство вырывается на поверхность…
 

В ответ режиссер ненадолго задумался:
 

— Я думаю, — сказал он, — что у наших руководителей произошла аберрация зрения… Если сравнить нашу страну с компьютером, то отдельные микрочипы сделаны блестяще, но сама материнская плата разрушена. Появились разительные отличия между очень хорошим и очень плохим. Раньше такого разрыва не было. Хорошее — в мегаполисах, а все очень плохое сдвинуто на периферию — туда, где живет 50 или даже больше процентов населения России. И они живут все хуже и хуже. Власть говорит: «Но мы же сделали Сколково. Ведь это хорошо! Да, это хорошо, но рядом со Сколково нищие деревни, где люди спиваются. Невозможно построить рай в отдельно взятом пространстве!» …Я не считаю, что во всем виноват Путин. В трудное время он смог привести страну к стабильности… Но сейчас нам нужно созидание, развитие. И чтобы понять это, наверное, людям в руководстве нужен стресс.

Фото: Анатолий Бызов