Виталий Константинович Венгер, пожалуй, самый титулованный житель нашего города. Он народный артист Российской Федерации, лауреат Государственной премии, обладатель национальной премии «Золотая маска», почетный гражданин области. Но было время, когда он, выпускник Московского высшего театрального училища имени Щукина, приехал работать в драматический театр Иркутска неоперенным, ни разу не выходившим на профессиональную сцену юнцом. За ним сразу закрепилось амплуа характерного артиста и «шпиона», которых было немало в пьесах 50-х годов. Много позже Венгер стал играть роли социальных героев и просто героев — например, молочника Тевье в «Поминальной молитве» Шолом Алейхема или Лира в «Короле Лире» Шекспира.
 

 

В нашем городе Виталий Константинович женился на красавице-пианистке Эльзе Мазур, в молодой семье родилась дочь Наташа. Папа и мама обожали девчушку, похожую на куклу, старались каждый Новый год организовать для нее веселый праздник. Однажды папа-артист решил, что 1 января появится перед дочуркой в образе Деда Мороза.

 

Но предпраздничные сюрпризы начались для него на сцене. Давали «Обыкновенную историю» Гончарова, где у Венгера была роль дядюшки. Он и артист Виктор Егунов играли сцену, в которой двое приятелей в задушевной беседе пьют коньяк. Расположившись поудобнее в креслах, они ждали, когда выйдет слуга и принесет поднос с графином и бокалами. Слуга появился, поставил на стол ожидаемый реквизит и удалился. Дядюшка-Венгер хозяйской рукой взял графин и налил себе в высокий бокал «коньяк». Зная, что в графине чай, он выпил его залпом.

 

Только после того, как откашлялся и отдышался, он понял, что выпил фужер настоящего коньяка. Растерянно посмотрел за кулисы и увидел смеющееся, доброе лицо реквизитора Марии Александровны, долгие годы бывшей для всех артистов драматического театра ангелом-хранителем. Она приветливо помахала ему рукой, прошептав одними губами: «С Новым годом!»

 

По окончании спектакля Егунов еще долго ворчал: «А мне не мог налить?» Не положено по мизансцене», - весело отвечал Венгер.

 

Подхватив костюм Деда Мороза, который заботливо завернули ему в театре, Виталий Константинович поспешил домой, чтобы приступить к приятным хлопотам по подготовке к Новому году. Дождавшись, когда маленькая Наташа уляжется спать, они с Эльзой Павловной начали укладывать в красный мешок подарки и продумывать «сценарий», в котором должно было точно обозначено, когда и откуда появится Дедушка Мороз. Предусмотрели все мелочи. И все же завершился новогодний сюжет неожиданно. Когда «дедушка» поднял девочку на руки, та со счастливой улыбкой, обняв его за шею, сказала: «Спасибо, па-почка...» Никто не стал расстраиваться из-за того, что сказочный сюрприз не удался, им и без того было хорошо и весело друг с другом. Но казусы Нового года для Венгера на этом не закончились. В разгаре новогодних утренников и елок заболел один из артистов, и Венгера ввели в сказку. В его творческой биографии этот факт исключительный, поэтому запомнился на всю жизнь. Ввод - это одна репетиция, - и, если рисунок роли не остается в памяти, актеру приходится импровизировать. В роли какого-то лесного жителя Виталий Константинович вышел на сцену и сунул лицо (как было положено по мизансцене) в дыру большого дерева. К сожалению, это дерево и эта дыра предназначались для другого персонажа, исполнитель которого, отталкивая Венгера, шипел: «Быстро уходи, я текст не успею сказать». Обескураженный Виталий Константинович отошел и в полной темноте стал искать свое дерево с отверстием...

 

Из всех новогодний впечатлений, пришедших на память артиста, запомнился случай, когда он и еще несколько актеров возвращались в Иркутск, поспевая к встрече Нового года. Но по пути домой еще были остановки и спектакли (были они на гастролях где-то под Братском).

 

Жили в вагончике по четыре человека в купе. «Лучше бы по восемь, - вспоминает Венгер, - было бы теплее». У гастролеров закончился уголь, и на каждой остановке они выскакивали из своей «теплушки», ходили вдоль железной дороги, собирая щепки, ломая деревянные штакетники, по-падающиеся на пути, и потом топили печь в вагоне. Но этого все равно было мало, и они грелись кто как мог. Однажды, проснувшись утром, Виталий Константинович обнаружил, что обморозил подбородок. Лицо снизу опухло, появились коросты, через которые пробивалась густая щетина. Побриться актер при всем желании не мог. Готовясь к спектаклю, он рассматривал свое отражение в зеркале, подшучивая то ли над собой, то ли над персонажем, который был явно не того вида, каким его задумал автор.

 

30 декабря, замерзшие и уставшие, актеры с грустью думали о том, что придется им в холоде и голоде встречать Новый год. Первой не выдержала актриса Людмила Темиряева, сказав твердым голосом: «Вы как хотите, а я поеду к Бореньке в Иркутск!» (мужу Борису Райкину). Венгер и еще один актер обрадовались этой спасительной мысли, быстро собрались и пошли на станцию. Выяснилось, что в областной центр пассажирского поезда нет. Недолго думая, они забрались в тамбур товарного вагона и, прижавшись друг к другу, поехали. Ветер хлестал в лицо, от холода быстро онемели руки и ноги. «Подогревали» артисты друг друга шутками и анекдотами, на которые каждый был горазд.

 

Наконец добрались до Нижнеудинска, там пересели в пассажирский поезд и, согревшись, тут же задремали. Но не тут-то было: «Ваши билеты?..» Билетов, конечно, не было. Что они тогда говорили, можно только предполагать, соглашались на все, лишь бы их не высадили из поезда, казавшегося им обителью тепла и уюта. Помогло и предпраздничное настроение: контролеры ведь тоже люди.

 

Дома Виталий Константинович оказался 31-го, в половине двенадцатого. Выпив шампанского и съев пару ложек салата оливье, он сладко заснул. На следующее утро, встав в шесть часов, он вновь от-правился на вокзал, чтобы сесть в поезд и поехать на гастроли, где все билеты на спектакли были проданы. С той поры народный артист Виталий Венгер старается сделать все, чтобы встреча Нового года проходила для него без приключений. Это ведь лучший праздник в году, и если должны происходить в нем неожиданности, то — только приятные!