Виталию Константиновичу Венгеру 18 апреля исполнилось бы 90 лет. Народный артист России, Почётный гражданин города Иркутска, Почетный гражданин Иркутской области, лауреат Национальной премии «Золотая маска». В юбилейный день артисты Иркутского драматического проведут творческий вечер, посвящённый богатейшему актёрскому пути Венгера. 

 

"Глагол" в память об Актере с большой буквы публикует небольшой фрагмент из его книги "Судьбы моей столица", изданной в иркутском издательстве "Оттиск" в 2012 году.

 

Мое театральное студенчество в лучшем в ту пору специальном учебном заведении – Театральном училище имени Бориса Щукина при Государственном театре имени Вахтангова – закончилось в середине прошлого века. Встал вопрос трудоустройства. Мне, конечно же, хотелось попасть в театр Вахтангова и продолжить творческие контакты с моими бывшими педагогами – артистами прославленного театра, стать их молодым партнёром и под наблюдением своих бывших воспитателей начать первые шаги. Но стать счастливчиком выпало на долю однокурсника Миши Ульянова. Весь его внешний и внутренний облик соответствовал «молодому герою». Такое было время – голод на типажи социальных героев. В Ульянове природно было заложено мощное социальное начало, которое раскрывалось ещё в учебных актёрских работах. 

 

Я же слыл как характерный актёр, и молодые специалисты моего плана были не столь востребованы, по крайней мере в актёрских коллективах московских театров. 

 

Показы в двух театрах не увенчались успехом, были предложены места во вспомсоставе, это значит – ждать, когда заметят и дадут сыграть эпизод в массовке, заработная плата – меньше стипендии, и никаких перспектив.

 

Я оставил за собой право на свободный диплом. Потекли дни ожидания какого-нибудь подходящего счастливого случая. И он не заставил себя долго ждать. 

 

Как-то рано утром в квартире раздался телефонный звонок из театрального училища. Мне сообщили, что из Иркутска в Москву приехал руководитель театра – нужен выпускник-щукинец. Через день другой звонок из гостиницы «Москва», я был приглашен на разговор. Меня встретил тучный, невысокого роста, интеллигентный человек, отрекомендовавшийся главным режиссёром драматического театра: Виктор Яковлевич Головчинер. Он мало говорил, больше слушал, задавал вопросы. Я рассказывал о себе и родителях, об училище и педагогах, подробнее всего – о студенческих работах: на каком курсе что делал, что читал на приёмных экзаменах, какие московские спектакли видел, что больше нравилось и почему. Перед тем как мне уйти, он попросил всё хорошо обдумать, посоветоваться с родителями и только тогда дать окончательный ответ. 

 

– Меня пригласили в Иркутский театр! – сообщил я родителям. 

 

Маму известие не обрадовало. 

 

– Господи, куда же ты собрался, – сказала она в сердцах, – я такого города и не слышала. Достали географическую карту и наконец нашли Иркутск… рядом с озером Байкал. «Славное море, священный Байкал», – задумчиво-грустно произнесла мама. Эту – задумчиво-грустно произнесла мама. Эту песню пели в домашних застольях. 

 

Трудно было поверить, что моя биография продолжится так далеко от родного дома. 

 

Я отправил своё согласие приехать в Иркутский театр. И вскоре получил ответ от директора Осипа Александровича Волина: 

 

«Уважаемый тов. Венгер! 

 

Виктор Яковлевич передал мне ваше письмо. Постараюсь ответить на все интересующие вопросы. В августе мы уходим в отпуск. Начало нового сезона 10 сентября. К этому времени вам надлежит быть в Иркутске. Что касается материальной стороны, вам надо оформиться в отделе кадров Комитета искусств СССР, получить направление. По получении направления всё, что полагается вам, подъемные и т.п., переведём. Что же касается творческой работы, полагаю – не пожалеете и будете удовлетворены. Молодёжь у нас в почёте, если она талантлива. О получении направления сообщите. Уважающий вас О. Волин. 28 июня 1950 г.». 

 

Был август месяц. На Ярославском вокзале у моего вагона скорого поезда «Москва–Иркутск» было оживленно – собрались родственники, соседи по квартире, друзья и знакомые. Папка прихватил с собой аккордеон и играл без устали, мама слёзы проливала (месяц назад бабушку похоронили, единственный сын уезжает), московская квартира враз наполовину опустела. 

 

В атмосферу проводов внезапно ворвался сигнал отправления, и состав медленно заскользил вдоль перрона, оставляя позади провожавших. Перестук вагонных колес смешался с какими-то мелодиями, раздававшимися из вагонного радио. 

 

Вместе со мной в Иркутск ехал ещё один выпускник ГИТИСа, тёзка – Виталий Балагуров. Он проработал в Иркутском театре один сезон – судьба его здесь не сложилась. Окончил он с красным дипломом, но позитивного начала не проявил и уехал в Москву, как-то устроился в театр Ермоловой и, став секретарем партийной организации, получил звание заслуженного, и просидел там мой тёзка до конца своих дней. 

 

Сейчас, когда огромные расстояния покрываются за пять лётных часов, невольно вспоминаются долгие, утомительные дни вагонной жизни тех лет. В первые сутки было интересно проезжать города восточного направления, Свердловск, Пермь, Омск. Шли дни, и в дороге становилось жутковато, расстояние начинало пугать.

 

Наконец наступили долгожданные пятые сутки нашей дорожной жизни. Поезд подходил к перрону Иркутского вокзала, сбрасывая последние пары израсходованной энергии. 

 

Было раннее утро. В открытую дверь тамбура ворвался не по-летнему студеный, совсем не августовский воздух. Эти мгновения остались в памяти как особо волнительные. Вообще, прибытия у меня всегда вызывали какое-то праздничное состояние, независимо от средства передвижения. По перрону, рядом с вагоном, шел маленький человечек в телогрейке и кепке с большим козырьком, наполовину скрывавшей его лицо, на котором выделялся крупный сизый нос. Я и Виталий как-то сразу поняли, что это нас встречают. Позже мы узнали, что по телеграмме, поданной мною из Москвы, он знал номер нашего вагона. 

 

Поднявшись в тамбур вагона, он удостоверился, что мы из Москвы и приехали в театр. Человечек, постоянно шмыгавший носом и тяжело дышавший, отрекомендовался главным администратором театра – Михаилом Константиновичем Беликовым. Шмуток было так много, что нам троим с лихвой хватило на каждого. Юркий главный администратор, схватив два увесистых чемодана, отчего он показался нам ещё меньше, скомандовал: «Идите за мной! – и рванул вперед, ворча почти про себя: – Ничего себе набрал, будто целая семья приехала». В конце вокзала стояла полугрузовая эмка-пикап, часть салона переоборудована под кузов. Мы погрузили вещи, сами сели в кузов, а Михаил Константинович – рядом с шофером. Когда ехали через мост, от встречного ветра стало совсем холодно, почти как зимой. «Вот это климат, – подумал я, – середина августа, а холодрыга такая… А что же зимой будет?» Внизу, под мостом, необозримая Ангара, на ней лодки с рыбаками… Стелился утренний туман, и синяя вода будто кипела. Я вспомнил московскую вонючую Яузу и сравнил с этой сибирской мощью, за пять тысяч километров от столицы. Обидно за Москву стало, но радостно, что жить буду рядом с такой красавицей. 

 

Наш пикап несся по тихим улочкам города, пока ещё не- знакомого и далеко не родного. Наконец остановились у двухэтажного каменного здания. У центрального входа, перед первой ступенькой на асфальте, блестели медные буквы: «Коммерческое подворье». Поднимать тяжелые тюки и чемоданы нашему администратору мы с тёзкой не позволили, сами стаскали их в вестибюль гостиницы. Позже мы узнали, что название, выложенное медными буквами, осталось, но здание функционировало как актёрское общежитие.

 

В вестибюле у входа стояла обаятельная, улыбающаяся женщина лет пятидесяти. Она с интересом нас рассматривала, периодически подмигивая одним глазом. Я, признаюсь, почувствовал себя неловко, но старался как-то спрятать свой конфуз. 

 

– Вы, вероятно… Венгер… из Москвы? – обратилась ко мне дама, продолжая подмигивать глазом. 

 

– Вы угадали, – ответил я, приветливо улыбаясь, – меня зовут Виталий. 

 

– А я Вера Павловна… Мержинская, здешняя актриса… Ваш приезд кстати, мой муж режиссёр, он вас ждёт, чтобы ввести в спектакль на роль американского солдата. Зовут моего супруга Владимир Михайлович, фамилия Тихонович...

 

Через некоторое время Тихонович по договоренности с руководством театра ввел меня в «Голос Америки» на роль главного героя Вальтера Кидда, узнав, что эта роль была среди моих дипломных актёрских работ. В театре был организован просмотр в дневное время, а премьерный выход был назначен на выездной спектакль в Доме культуры авиазавода во Втором Иркутске. Впоследствии каждый третий спектакль был мой. А Владимир Михайлович стал моим первым крёстным режиссёром на профессиональной сцене.