На прошлой неделе камерная сцена Иркутского академического драматического театра имени Охлопкова превратилась в съёмочную площадку. Команды «Мотор!», «Тишина!», «Начали!» звучали несколько десятков раз, спектакль актёрам пришлось играть и кусками, и целиком. Велись и натурные съёмки в деревне Шаманка. После монтажа телеверсия спектакля «Последний срок» будет показана на телеканале «Культура». Состоится показ в марте, приурочен он к юбилею Валентина Распутина.
 

«Культура» – самый интеллигентный и душевный канал российского телевидения. И единственный, где можно увидеть телеверсии лучших российских спектаклей. Мало кто позволяет себе летать в Москву и Петербург из провинции на премьеры, «Культура» же даёт возможность прикоснуться к прекрасному. Хотя, как признаётся Виктор Безега, режиссёр-постановщик «Культуры», есть сожаление, что телеканал занимается исключительно столичными театральными постановками. Безега вырос на Урале и до сих пор психологически и идеологически находится на стороне провинциалов. 
 

– Концентрация и централизация в нашей стране запредельная. И тот факт, что мы снимаем только московские театры, – это плохо и несправедливо. Поэтому съёмка спектакля Иркутского драмтеатра стала для нас событием нерядовым. Инициатива и импульс исходили от театра. Но одной инициативы мало: нужно, чтобы и материал был достойный. Выбор у нас жёсткий: как качество фильма зависит от качества сценария, так и качество нашей телеверсии зависит от базы – спектакля. Была цель снять телеверсию к юбилею Валентина Распутина. Мы посмотрели три работы: в Малом театре в спектакле играют студенты, омский вариант показался нам отдалённым от оригинала, иркутская постановка режиссуры Геннадия Шапошникова оказалась самой сильной. Она самая выигрышная, в том числе и за счёт своей аутентичности. Ведь проза Валентина Распутина, как и проза всех деревенщиков, требует особой конкретики, не только зрелищной, но и жизненной, внутренней фактуры. Спектакль должен строиться, в том числе на наблюдениях, говоре, интонациях, на многих вещах бытовой культуры. Если этого нет, есть риск не дотянуть. Иркутяне дотянули. 
 

По словам Безеги, телеверсия даёт возможность стыка, совмещения игрового и документального кино. Ведь, по сути, телеверсия – это перевод, когда произведение искусства с театрального языка переводится на язык экранный. Ещё не кино, но уже не театр. Пользуясь экранными средствами, решаются театральные задачи. И главной задачей съёмочной группы было снять так, чтобы у телезрителя возникло ощущение, что он находится в зале. Поэтому и выразительные средства были выбраны соответствующие. 
 

«Последний срок» снимался на серьёзное оборудование – была заказана и привезена передвижная телевизионная станция. Спектакль снимали на четыре камеры, впрочем, порой задействуется до 10 камер, всё зависит от постановки. Партитура, раскадровка съёмок были расписаны заранее. Это долгий и сложный процесс, но он необходим, чтобы съёмки прошли максимально быстро и точно, чтобы были решены все поставленные задачи.
 

– Все съёмки телеверсий по-своему сложны. Главной сложностью «Последнего срока» был сам сюжет, – говорит Виктор Безега. – Ведь главная героиня на протяжении практически всего спектакля лежит. С одной стороны, мы должны и динамику, действие показать, с другой – зритель не должен терять главную героиню из виду. К ней нужно всё время возвращаться, и возвращаться мотивированно. Нельзя упустить и какие-то важные детали. Простой пример: героиня осеняет крестом близких, прощая их. Зритель этого может и не увидеть, жест очень мелкий. А мы его показываем крупным планом. Если зритель во время живого спектакля сам выбирает, на чём ему фокусироваться, то здесь выбираем мы – и ошибиться не имеем права. Мы снимали, в том числе и спектакль, идущий в полном зрительном зале. Это было важно, потому что зритель даёт актёру кураж, происходит взаимообмен живой энергией.
 

Натурные съёмки для телеверсии в деревне Шаманка делала иркутская киногруппа в лице режиссёра Юрия Дорохина и оператора Андрея Закаблуковского. Но, как позже признался Виктор Безега, решение сделать такие съёмки было правильным. Натурные съёмки используются как вторая декорация. У жителей России есть возможность увидеть сибирскую деревню такой, какая она есть. Вечная тема жизни и смерти звучит особенно пронзительно и благодаря сложному соединению натуры с готовым спектаклем. 
 

– Когда Валентин Григорьевич бывал в Иркутске, обязательно приходил на наш спектакль и смотрел его много раз, – делится своими впечатлениями Наталия Королёва, народная артистка России, бессменная исполнительница главной роли. – И смотрел очень хорошо, с благодарностью. Для нас это очень значимая работа. И не только для нас. На всех гастролях «Последний срок» принимается очень хорошо. Когда мы выезжали в Москву, в зале было почти всё иркутское землячество. И после спектакля зрители не расходились, у нас пошло настоящее братание. Мы много хороших слов услышали, это было так трогательно, так сильно и эмоционально. Так что у этого спектакля интересная судьба. Поэтому и к съёмкам мы подошли со всей ответственностью. Убедились, что сниматься в кино тяжелее, чем играть в театре. Должна быть физическая выносливость, собранность. Но все справились, включая Аришу, юную исполнительницу внучки моей героини. Теперь всем театром будем ждать большого показа.