19 января 2024 года в Иркутском драматическом театре имени Н. П. Охлопкова состоялась премьера спектакля «Лошадка» режиссёра Александра Баркара.
 

Эскиз постановки по монопьесе Юлии Тупикиной и Ольги Богословской был представлен осенью 2023 года на творческой лаборатории «ВАМПИЛОВ.FEST». По итогам проекта было решено доработать спектакль и включить его в репертуар театра. 
 

Режиссёр Александр Баркар рассказал «Глаголу» о выборе пьесы, работе с иркутскими актёрами, критике и почему зрителям стоит посмотреть «Лошадку».  
 

- Александр, вы в Иркутске уже не в первый раз. Давайте поговорим про город, каким вы видите Иркутск, и какой он, иркутский зритель?

- Каждый город не похож на другой, особенно для режиссера, который много ездит. Я ставил спектакли во многих городах, но почему-то только в Иркутске есть ощущение по-настоящему древнего русского города. Ты сюда приезжаешь, как в хороший музей. И даже здания новоделы производят впечатление единого ансамбля. Это город, у которого есть стиль.
 

А ещё все мои приезды сюда были какими-то очень счастливыми. На иркутских репетициях всегда простота, любовь и спокойствие. Что касается зрителя, я считаю, что зритель везде одинаковый. С точки зрения восприятия, людей усредняет общий культурный контекст.
 

- Есть ощущение, что иркутская театральная жизнь чем-то отличается?

- Здесь чувствуется некоторая творческая оторванность от прогрессивной театральной мысли, но нет ощущения, что это только архаика, и все застряли в каком-то другом веке. Когда ты приносишь сюда что-то своё, тебя принимают без отторжения и говорят: «Мы готовы попробовать». И эта готовность отличает для меня этот город от большинства других и очень подкупает.
 

- Вы много участвуете в театральных лабораториях. Для вас это возможность поработать с новым коллективом, поэкспериментировать с формой или познакомиться с работами современных драматургов?

- Лаборатория для меня – это очень комплексный проект, который включает в себя почти всё, что вы перечислили. Ты приходишь, тебе дают артистов, ты с ними работаешь, и в пределах очень ограниченного времени, становится понятно, что ты можешь и что не можешь. 
 

Лаборатория – это очень яркий лакмус, ведь ты проявляешь свои режиссерские способности не на словах, а на практике. Мог ли я предположить, до своей работы в лабораторном процессе, что полноценный спектакль можно поставить за неделю или пять дней. Если мне кто-то сказал бы об этом лет пятнадцать назад, я ответил бы, что это невозможно, но как показывает практика – возможно.
 

Для режиссера – это вызов, проверка самого себя, потрясающая возможность учиться, расти, заходить на неведомые территории, где можно найти что-то, что сделает тебя шире, больше или вообще изменит до неузнаваемости.
 

- После лаборатории проходит обсуждение спектакля с критиками. Как вы относитесь к их оценке? И что важнее для режиссера – реакция зрителей или экспертов?

- Я люблю критиков и критику, когда люди аргументировано говорят о том, что ты сделал. Зачастую признаю, что могу сделать что-то не так, и если мне укажут на мои просчеты, буду только благодарен. Когда меня критикуют, это бывает больно, но очень полезно. Однако театральное искусство должно, в первую очередь, разговаривать не с критиками, а с человеком – зрителем. Ведь самое главное – понял ли зритель то, что хотел сказать ему режиссер, достигнут ли катарсис...
 

Порой я должен сделать человеку в зрительном зале очень больно, чтобы, прожив со мной эту историю, ему стало легче. Чтобы он вышел из театра и почувствовал, что не одинок.
 

- Расскажите про выбор пьесы. Сразу ли у режиссера возникает желание поставить тот материал, который ему понравился?

- Часто бывает, я прочитаю что-то и понимаю, что не могу это не поставить. Так было и с «Лошадкой». Я читал, хлюпал носом и думал, что этот текст обязательно должны услышать люди. А иногда ты читаешь пьесу и вообще не знаешь, что с ней делать.  И это тоже может подтолкнуть к работе, рождается азарт. Материал должен задать мне загадку, чтобы мне захотелось её разгадывать.
 

- Как вы готовитесь к работе над постановкой: заранее полностью продумываете спектакль или что-то рождается уже в процессе?

- Это скорее соединение одного с другим. В моем случае, я всегда стараюсь очень подробно готовиться: рисую схемы, мизансцены, эскизы того, что будет происходить. Приходя к артистам, в режиме реального времени корректирую свой первоначальный замысел.
 

- За такое короткое время, в которое проходит лаборатория, успеваете сработаться с артистами?

- Сработаться с артистами – это очень важно, без этого вообще ничего не получится. И без разницы, сколько у тебя дней: пять или пятьдесят. Режиссер должен быть психологом. Он должен понимать, как разговаривать и работать с артистами, чтобы они любили то, что делают, дорожили тем, что в итоге получилось. Психология, человеческие отношения и атмосфера – это то, без чего хороший спектакль сделать невозможно.
 

- Постановка «Лошадка» будет представлена зрителям на четвертой сцене, как это было и на лаборатории?

- Да. Когда я пришел на четвертую сцену, я понял, что для истории главной героини это идеальное пространство. Она находится где-то в недрах театра, в абсолютно космическом одиночестве, выброшенная куда-то на обочину жизни...  И ещё до того, как актриса произносит первую фразу, благодаря обстановке, мы уже погружаемся в правильную атмосферу.
 

- Как пришла идея добавить в моноспектакль других персонажей?

- В любом моноспектакле на актрисе колоссальнейшая нагрузка. Поэтому я изначально придумал этот ход, чтобы помочь артисту, дать возможность передохнуть, за что-то ещё зацепиться, не тащить всю махину на себе. 
 

И с точки зрения зрительского восприятия удобнее: зритель видит живые образы людей, о которых рассказывает главная героиня. Он уже понимает, что они будут участвовать. Он ждет их, ждет, как будет рассказана их история. 
 

И за счет смены действия, появления новых лиц, активного мезансценирования, всё время происходит микро «вау-эффект». Как будто мы впрыскиваем зрителю дополнительную дозу адреналина, чтобы он не отвлекался. Вот такой была идея, и она во всех смыслах хорошо сработала.
 

- Можно ли считать, что всё задуманное в спектакле «Лошадка» получилось?

- С «Лошадкой» по счастью получилось всё, как и задумывалось. Там, где я рассчитывал, что зритель ахнет, он ахнул. Там, где я предполагал, что он заплачет, он заплакал. И то же самое со смехом в зале. Все те ружья, которые я расставлял на сцене в теории, все выстрелили на практике. А такое бывает редко. После участия эскиза этого спектакля в лаборатории ВАМПИЛОВ.FEST моя задача была очень бережно сохранить то, что получилось, не разрушая то, что работает.